Luide Сольвейг уже очень хочется стукнуть, как и отца мужа... у меня бы не хватило никаких сил, терпения и, боюсь, мудрости стерпеть такое отношение... lerra Мне тоже так показалось
Отправлено: 15.09.11 07:43. Заголовок: Небольшой кусочек :)..
Небольшой кусочек :)
Чем пахнет дом? Вкусными ароматами копченых ребрышек? Корицей и ванилью? Свежим кофе? А может быть, чуть-чуть землистым и сырым ветивером? Запахи, как уютный плед в кресле у камина. Стоит почувствовать знакомый аромат, и перед глазами встают милые сердцу воспоминания... Но сегодня мой дом «благоухал» совсем иначе: гарью, мокрым пеплом и сбежавшим супом. Из открытого кухонного окна вырывались клубы дыма, входная дверь была распахнута настежь, а на пороге, кашляя, стояла Уннер. - Что случилось? – встревожено спросила я, выходя из «Уртехюс». - Сигурд с Сольвейг поругались! – с трудом объяснила Уннер, продолжая кашлять. – Подождите минутку, я открыла окна. Сейчас выветрится. Оставалось только махнуть рукой. Подобные стычки случались нередко, как минимум пару раз в месяц. Безалаберный Сигурд, который искренне считал, что его маникюр куда важнее порядка в доме, и Сольвейг, недовольная решительно всем, а особенно качеством уборки, представляли собой ту еще парочку. Самое интересное, что мой драгоценный свекор неведомым образом умудрялся держать их в руках и, фигурально выражаясь, вовремя гасить пожар. Но все же господин Бранд не был затворником, а потому изредка выбирался из дому на партию в бридж или бильярд. Пользуясь его отлучками, неугомонные слуги непременно устраивали какое-нибудь безобразие, что давало свекру право с видимым наслаждением ворчать, что без его присмотра все шло наперекосяк. Разумеется, заодно доставалось и мне за неумение вести хозяйство... Оставалось дождаться, пока густой дым развеется и войти в дом. Прямо посреди прихожей, уперев руки в бока, стояла Сольвейг, являя собой эдакого рыцаря с копьем в руке и поверженным противником у ног. Правда, вместо копья в руках у нее была скалка, роль доспеха играл накрахмаленный передник, а противником был всего лишь Сигурд с кастрюлей на голове. Мне стоило немалых усилий не рассмеяться. Лощеный красавчик Сигурд лишь по какому-то недосмотру норн, богинь судьбы, оказался в прислуге. Сам он считал себя достойным по меньшей мере, роскошного особняка и огромного состояния (раз уж в Хельхейме давно упразднены дворянские звания), но неумолимая судьба в лице пропойцы-отца и гулящей матери заставила бедняжку марать белые руки и склонять гордую голову перед хозяевами... Понятно, что Сигурд едва ли был исполнительным и верным слугой, но господин Бранд ценил его за исключительную пронырливость и умение втираться в доверие. - Сигурд, вы возомнили себя своим тезкой и решили вызвать дракона на бой? – поинтересовалась я при виде этой героической сцены. По правде говоря, в данном молодом человеке героическим было разве что прославленное имя – «Победа». - И какое сокровище подвигло вас на этот беспримерный подвиг? Да, на язык просятся исключительно высокопарные фразы старинных преданий! Сольвейг смерила меня уничижительным взглядом и пробурчала, нехотя опуская скалку: - Этот нахал повадился таскать тесто с кухни! Как ребенок! - Вижу, он сполна добился своей цели... Из-под импровизированного головного убора Сигурда – медной кастрюли - стекали струйки опары, украшая тонкое лицо роскошными бакенбардами. Виновных стоило бы отчитать за очередную свару, но они были столь комичны, что губы невольно разъезжались в улыбке. За моей спиной хлопнула дверь... Мгновение молчания, а потом смущенный вопрос: - Извините, госпожа Мирра, я не вовремя? Обернувшись, я узрела Петтера, ординарца моего мужа, во всем блеске его нового обмундирования: фуражка, съезжающая на уши; шинель на три размера больше; великанские рукавицы... Долго сдерживаемый смех наконец прорвался бурным потоком. Я хохотала под негодующими взглядами слуг и никак не могла остановиться. Отсмеявшись, взглянула на мальчишку, который стоял, опустив глаза и пламенея ушами. - Извините, Петтер. Вижу, каптенармус вас за что-то невзлюбил. Не волнуйтесь, он сегодня же выдаст вам нормальную форму, так как Ингольв не допустит, чтобы его ординарец выглядел... ненадлежаще. На язык просилось «как пугало», но я, щадя чувства юноши, выбрала обтекаемую формулировку. - Благодарю! – отчеканил он неожиданно резко, вздергивая подбородок. На его лице отчетливо читалась смесь стыда и гнева, а колкий запах лимонной травы перебивал даже вонь гари. – Господин полковник приказал сообщить, что будет сегодня к обеду с тремя друзьями... Замечательно! В доме разгром, слуги похожи на драчливых котов, а кушанья пали жертвой ссоры... Только гостей не хватало! Думаю, мой взгляд был достаточно красноречив, поскольку Сигурд тут же опрометью бросился наводить порядок, а Сольвейг, ворча, убралась на кухню. - Спасибо за предупреждение! – улыбнулась я Петтеру, но тот лишь по-военному четко поклонился и отбыл, не ответив ни слова. Видимо, все же обиделся. Впрочем, на обиженных воду возят, как любит говорить инспектор Сольбранд. Так что я пожала плечами и первым делом написала записку каптенармусу, в которой мягко попеняла на неуместную шутку и намекнула, что полковник будет очень недоволен... За обедом, за неимением роскошных яств, пришлось украшать стол мне самой. Эффектный туалет, ласковая улыбка и бездна внимания к каждому из гостей – и безыскусность угощения осталась почти незамеченной. Правда, Ингольв все больше хмурился, но управляться с его гневом мне не впервой...
Отправлено: 27.09.11 06:59. Заголовок: Поехали дальше http..
Поехали дальше
Разумеется, стоило последнему гостю выйти из нашего дома, как муж тут же принялся меня отчитывать. Слуги уже убрали посуду и оставили нас наедине. - Ты заставляешь меня краснеть! Мало того, что обед ужасный, так еще и ведешь себя как... Ты заигрываешь с моими друзьями у меня на глазах! – резко говорил он, яростно рубая воздух ладонью. Настоящий полковник: подтянутый, в ладно сидящей форме, волевой подбородок выдвинут вперед, властный взгляд голубых глаз. Винно-красные с золотым тиснением стены гостиной, плюшевые диваны угрожающего темно-красного оттенка, золоченые рамы зеркал создавали для Ингольва превосходное обрамление. А вот я, должно быть, смотрелась здесь чужеродно, как дешевый кусочек янтаря в драгоценном рубиновом ожерелье. - Мы с тобой это уже обсуждали, - возразила я, пытаясь сохранять спокойствие. Глоток вина – сладкого, густого, благоухающего спелыми вишнями и ежевикой – пришелся кстати, смыв кислый привкус незаслуженной обиды. – Раз я не имею в доме никакой власти, глупо обвинять меня в том, как ведется хозяйство! - Глупо? – переспросил Ингольв, все больше распаляясь, багровея на глазах. Шагнул ближе, произнес напористо: – Стоит отцу уйти, и ты тут же умудряешься все испортить! От него исходила лимонная свежесть с легкой горчинкой горького апельсина – уверенность. - Мне переехать в «Уртехюс»? – поинтересовалась я, с деланным интересом разглядывая за спиной мужа завитки кованого подсвечника в виде вьюнка. Как-то разом забылись намерение не противоречить мужу и не злить его без нужды. – Чтобы никому здесь не мешать... - Прекрати изображать жертву! – заорал он, тут же выходя из себя в ярости замахиваясь на меня. – Ты сама не смогла заниматься хозяйством из-за своей дурацкой аромагии! И отец не заставлял тебя строить глазки! Ты... Последовало несколько грубых ругательств. Отчего-то Ингольв сегодня пребывал в крайне дурном настроении, а мое «легкомыслие» довело его до бешенства. Выпрямиться, прямо взглянуть в глаза. - Рискни только, - произнесла я тихо. Может быть, не стоило бросать ему вызов, но больше так нельзя. Если он меня ударит... Ударив раз, муж будет делать это снова и снова. Так всегда бывает. Слишком часто я делала мази от синяков забитым женам... Глаза Ингольва налились кровью, он сжал кулаки и теперь походил на медведя, которого допекли неурочными побудками. Абсурдность этой сцены бросалась в глаза. Как будто мы на театральных подмостках, где ставят новую драму. «Он не посмеет. Не посмеет!» - заполошно билось в голове. Муж вправе делать с женой все, что ему вздумается. Закон не оправдывает разве что убийство, но и за него наказание будет мягким – скорее всего, штраф. Были прецеденты. Но я не стерплю побои, Одином клянусь! Кажется, я начинала понимать мужеубийц, доведенных до отчаяния побоями и придирками. Вдруг захотелось схватить что-нибудь тяжелое – да хотя бы тот самый подсвечник, которым я недавно любовалась. Наверное, Ингольву не давали отступить ярость и ложная гордость. Так мы и стояли, напружинившись, друг против друга, словно дуэлянты (или, скорее, слон и Моська). Не знаю, до чего мы бы докатились, но, как гром с ясного неба, нас прервал торопливый стук в дверь. Почти осязаемое напряжение, пахнущее колючей кожурой каштанов, разлетелось вдребезги. Муж отвернулся, сжав челюсти, а я на мгновение прикрыла глаза, сдерживая предательские слезы. - Господин, там ваш ординарец пришел, - пролепетала Уннер с порога, глядя на меня перепуганными глазами. Видимо, она слышала крики. – Говорит, что-то срочное... - Хорошо, иди. Я скоро буду! – отрезал Ингольв, остывая. Он отошел в сторону, делая вид, что рассматривает стоящие на камине безделушки: хрупкие, изящные, беззащитные. Как я... С трудом перевести дух, спрятать дрожащие руки в складках платья. Исходящий от Ингольва запах острой ярости сменилась холодной горечью полыни – разочарованием. Он спросил устало: - Неужели тебе так тяжело быть хорошей женой? У всех жены сидят дома, шьют и принимают гостей, наряжаются к приходу мужа... А у тебя на уме только твоя аромагия! Я почувствовала, как наваливается усталость. Без сил опустилась на диван, точно во сне, коснулась бархатистой густо-красной обивки. Сколько уже копий сломано, а все без толку... Отчего люди так любят переделывать тех, кого, по собственным же уверениям, искренне любят? Норовят перекроить любимого, изменить до неузнаваемости, исказить? Чтобы любить было удобнее? Разве я останусь собой - без привычки вставать чуть свет, без своих трав и ароматов, без обожаемых ярких нарядов? Нет, это будет кто-то другой. Удобный. Но не любимый, вот что смешно! Женщины, меняющиеся сообразно пожеланиям мужчины, рискуют остаться в одиночестве, горько сетуя и недоумевая, отчего так случилось? Потому что в любви, в дружбе, даже в горе нужно оставаться собой. Даже если другие кажутся лучше, ярче, красивее. - Давай не будем это обсуждать, - произнесла тихо. – Ты ведь знаешь, я не откажусь от аромагии. После Фиалки... Он отвел взгляд, испытывая странную смесь досады и вины. Прохладная соль эвкалипта, смолистые слезы елей и мшистое болото под сапогом... - Как знаешь! – бросил и вышел, громко хлопнув дверью. Прикрыть глаза ладонями и глотать соленые капельки, катящиеся по щекам. Боги, я никогда ему этого не прощу!..
Отправлено: 28.09.11 05:38. Заголовок: Знакомьтесь, новые п..
Знакомьтесь, новые персонажи.
Когда дверь снова открылась и в комнату робко заглянула Уннер, я уже почти успокоилась. Причитая что-то сочувственное, она стала приводить меня в порядок. Между прочим Уннер рассказала, что Петтер сообщил о скором прибытии «Бруни» - корабля, который мы с Ингольвом должны встречать в порту. Так что мне было велено одеться и сопровождать мужа. Не лучшее известие после недавней сцены, право слово! Но ничего не поделаешь. Кажется, при имени Петтера горничная слегка зарделась, но расспрашивать ее о сердечных склонностях было не место и не время. Вслушиваясь в нарочито беззаботное щебетание Уннер, я потихоньку успокаивалась. Она напоминала стрекозу, предпочитающую вообще не думать о тревогах и заботах. Впрочем, мне не к лицу роль прожженного циника-муравья! Теперь я даже не могла толком понять, отчего так взъярилась. Ингольв регулярно устраивал сцены ревности, что обычно вызывало у меня лишь грустную усмешку и заставляло вспомнить пословицу, гласящую, что «на воре и шапка горит». Но до этого дня он не пытался поднять на меня руку! Впрочем, что я могла предпринять? Ровно ничего. Так что улыбайся, Мирра!.. Когда я спустилась вниз, Ингольв отвел глаза – то ли от неловкости, то ли от нежелания видеть строптивую жену. Рядом с ним стоял Петтер, чей внимательный взгляд вызывал невольное смущение. Впрочем, за фасадом вежливости можно скрыть даже облупленные стены нашего брака. Муж подал руку, я слегка ему улыбнулась и благосклонно кивнула. Воплощенное семейное благополучие!.. По дороге мы с Ингольвом не разговаривали, держась отчужденно и безразлично, словно чужаки. Даже выйти из автомобиля мне помог Петтер, а не «заботливый» супруг... Свинцово-серое небо, такие же серые морские волны, яростно плещущие на берег, где собралась довольно внушительная толпа. Для жителей Хельхейма суровые погодные условия не в новинку, так что даже срывающийся временами снег не разогнал гуляк. Шум, какофония запахов, мелькание лиц... Несмотря на беспощадный ветер, в порту стоял такой ядреный дух, что его, казалось, можно было резать ножом. Смола и камни, морская вода и водоросли, дерево и железо, взволнованные люди и склады с разнообразным добром – все вносило свою лепту в многогранный горьковато-соленый аромат. Я тайком улыбнулась и на мгновение прикрыла глаза, смакуя запах, словно выдержанное вино. Разве можно не любить море? Даже такое суровое, седое и недовольное? Когда-то мы с братьями прямо с обрыва сигали в теплые волны, наполненные светом и кипящие жизнью. Теперь же ворчливое северное море плескалось у ног, обдавая ледяными брызгами нерасторопных людей на причале... Стоящий рядом Ингольв нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Моя рука в тонкой перчатке возлежала на его локте, знаменуя в глазах знакомых супружеское согласие. Боги, как я устала притворяться! Играть в счастливую пару на людях, наедине тяготясь каждой проведенной вместе минутой. Мы – превосходный пример того, сколь пагубно поддаться чувствам к совершенно неизвестному человеку. Впрочем, мы не хуже и не лучше многих других... Толпа радостно зашумела, приветствуя показавшийся корабль, последний в этом году. Теперь никто до самой весны не осмелится войти в северные воды, опасаясь бурь и столкновения с айсбергами. Разве только «Айсбрехер»— «разрушитель льда», гордость хельхеймского кораблестроения. Но этот новейший ледокол никогда не входил в относительно теплые воды возле острова Нордрихейма, стихия «Айсбрехера» - до костей промерзшее море далеко на севере. Так что на ближайшие полгода сообщение с материком будет прервано, и теперь любопытствующие встречали последний в этом году корабль в гавани Ингойи. К тому же невесть как распространились слухи, что на «Бруни» (что дословно значит «Крепкий») приедут новые поселенцы, притом те, кому подобает занять важное место в городской элите. Проще говоря, ожидали нового доктора и еще некую таинственную особу, при упоминании которой Ингольва явственно передергивало. Брр, как зябко! Ледяной ветер развевал юбку, словно парус, зло кусал щеки, вздыбливал поверхность воды... Отчаянно хотелось, чтобы Ингольв, как в былые времена, заботливо набросил мне на плечи свою шинель, но он не обращал на меня ни малейшего внимания. По правде говоря, лучше было остаться дома, если бы не два обстоятельства. Во-первых, муж всегда настаивал, чтобы мы, так сказать, выступали единым фронтом на подобных мероприятиях. А во-вторых, на «Бруни» прибывал груз лично для меня. - Госпожа, - вдруг тихо окликнул меня Петтер, стоящий по правую руку от Ингольва, отвлекая от созерцания взволнованной толпы. Люди мелькали, как в калейдоскопе – взволнованные, радостные, полные воодушевления. Поодаль готовился оркестр, и дирижер что-то яростно втолковывал музыкантам, тыча в них своей палочкой. - Что? – откликнулась я непослушными от мороза губами. - Возьмите! – за спиной Ингольва мальчишка протянул мне фляжку, извлеченную откуда-то из-под шинели. – Горячий чай. Поколебалась, но приняла восхитительно теплую баклажку, несмотря на неодобрительный взгляд мужа. Согрела озябшие пальцы о теплый бочок, хлебнула ароматного и крепкого напитка, сдобренного медом и коньяком. - Спасибо, Петтер! – от души поблагодарила я, возвращая ординарцу его имущество. Он только кивнул, мол, рад услужить. Из-под фуражки топорщился непокорный чуб, над верхней губой пробивались по-юношески редкие усики... Отчего-то его вид вызывал улыбку – не насмешливую, а добрую. Надо сказать, мальчишка за короткое время стал незаменимым. Он выполнял тысячу мелких поручений Ингольва, умудряясь мягко подстелить, где нужно, а где необходимо - настоять на своем вопреки всему. И выказывал отеческую заботливость по отношению к командиру. Первое время меня это смешило: нескладный высокий мальчишка странно смотрелся в роли няньки при статном полковнике Ингольве. Но потом все привыкли к ординарцу, который без лишних слов делал все возможное и невозможное. Корабль плавно подошел к причалу, дал предупредительный гудок, как будто празднуя победу над своевольным морем. Забавляясь, море плескало в ответ, перешептываясь тысячей голосов. В вышине насмешливо перекрикивались чайки, им вторили мальчишки, полные восторга и беззаботного задора. Несколько минут, и на просоленные доски спрыгнул первый моряк. Толпа заволновалась, вытягивая шеи и всматриваясь в стоящих на палубе. Насколько можно было разглядеть, возле капитана стояли трое. Хотя, строго говоря, скорее двое и один, поскольку последний явственно держался поодаль от остальных. Они принялись спускаться вниз по сходням (одной из новоприбывших оказалась дама). Ингольв с явным облегчением устремился навстречу капитану «Бруни», своему давнишнему другу. Сам капитан Аудун («богатая волна», подходящее имя для моряка!), сияя улыбкой, раскрыл объятия Ингольву, одновременно улыбаясь мне. Опровергая обычные представления об опытных морских волках, он сиял свежевыбритым лицом и благоухал дорогим одеколоном, да и в целом казался истинным франтом – насколько это возможно в суровых условиях корабля. Сгибаясь от тяжести подноса, двое дюжих солдат вынесли вперед традиционное угощение. В толпе загомонили, явственно сглатывая набежавшие слюнки, и даже мне захотелось попробовать кусочек. По старинному обычаю моряков встречали не хлебом-солью, а румяным молочным кабанчиком. Ветер, забавляясь, будто плеснул аппетитным запахом, щедро даря всем желающим. Изголодавшиеся по свежему мясу моряки расцвели улыбками, на лицах их читалось такое предвкушение, словно им предлагали отпить мёда в компании Одина и валькирий. Приняв угощение с подобающим восторгом, капитан торжественно передал его первому помощнику, который нежно прижал блюдо с кабанчиком к груди, невзирая на опасность запачкаться. Казалось, моряк даже не замечал солидный вес своего груза, и с трудом сдерживался, чтобы не вцепиться в него зубами, словно оголодавший по зиме волк. Когда закончились теплые приветствия, капитан поспешил отрекомендовать пассажиров. - Госпожа Мирра, Ингольв, позвольте представить вам доктора Георгия Ильина и добрейшую районную сестру Игрид, дочь Альва, - произнес он, изящным жестом указывая на стоящую рядом пару. И пояснил уже им: - Это мой хороший друг и командир гарнизона Ингойи, полковник Ингольв, сын Бранда. И его милая супруга, Мирра, дочь Ярослава, в некотором смысле ваша коллега. - Аромаг, - пояснил он в ответ на вопрошающий взгляд доктора. Доктор был эффектен: прилизанные волосы, покрытые помадой с душно-цветочным ароматом иланг-иланга – по последней моде, несомненно! – и стойкий запах дезинфицирующего раствора, буквально пропитавший всю одежду. - Ах, вот как! – голос доктора Ильина моментально похолодел. Он будто не заметил протянутую ему руку и весьма сдержанно мне поклонился. От него разило скептицизмом – щекочущим нос запахом перца. - Простите, но я не хотел бы сразу отметить, что не считаю... аромагов, - о, с каким отвращением он произнес последнее слово! – своими коллегами. Это вредное шарлатанство, и долг истинного врача его искоренять! На мгновение я застыла от столь откровенного высказывания, противоречащего всем правилам вежливости. Этот... апологет скальпеля и клизмы лучился самодовольством. Розовый, хорошенько откормленный и вымытый до блеска, он напоминал кабанчика, которого только что преподнесли первому помощнику. Словом, доктор Ильин вызывал мгновенное неприятие. - Ну-ну... – неодобрительно покачал головой капитан, но больше ничего не сказал. Ингольв также молчал, и, бросив взгляд на него, я вдруг заметила его злорадство. Как будто молоко, свернувшееся в кастрюльке. Несомненно, мнение моего благоверного об ароматерапии полностью совпадало с мнением доктора. - Что ж, тогда вам будет неприятно бывать в нашем доме, - промолвила я ледяным тоном, отдергивая руку. – Поэтому не смею предлагать вам гостеприимство! - Мирра! – неодобрительно произнес Исмир, сжав мои пальцы. Я бросила на него взгляд, и он счел за лучшее промолчать. Меня довольно трудно всерьез вывести из себя, но доброму доктору это удалось с блеском, особенно после недавней ссоры с мужем. А в таком состоянии со мной связываться не стоило. На самодовольной физиономии доктора не отразилось даже тени смущения. А вот его спутнице явно было не по себе, казалось, только боязнь неудовольствия доктора мешала ей извиниться за его невежливость. Улыбка – сияющая, теплая и сладкая, как майский мед – досталась капитану. - Будьте добры, представьте нам вашего третьего пассажира, - обратилась я к нему, тем самым показывая, что считаю инцидент исчерпанным. И - разумеется! – игнорируя доктора и медицинскую сестру, повернулась к их спутнику. И едва не упала, встретив насмешливый взгляд серо-голубых глаз, в которых искрились льдинки. И аромат – головокружительный, мягкий, вкрадчивый сандал, едва уловимый, но властный. Безбрежное спокойствие – не маска, а истинная безмятежность. Ни единой фальшивой ноты, ни тени сомнения... Капитан поспешил представить пассажира, невежливо повернувшись спиной к обескураженному доктору. - Разрешите отрекомендовать вам господина Исмира, Снежное Безмолвие, дракона Льда. - Очень приятно, - улыбнулась я, протягивая руку. Мне вторил Ингольв, который радушно приветствовал одного из детей льда. Поразительно, как муж лучился гостеприимством, хотя еще полчаса назад бурчал под нос что-то нелестное о гостях! Официально драконы не вмешивались в дела людей и хель, но на самом деле пользовались на последних немалым влиянием. В Хельхейме царило двоевластие, хотя эту систему скорее следовало бы назвать двусторонней автономией. У людей и хель свои поселения, законы, свой язык... Но верховодили в этом двойственном союзе хель, ведь эти холодные земли – их вотчина. Во время Рагнарека ледяные великаны выступили против богов, за что и поплатились впоследствии. Впрочем, для потомков Хель, богини смерти, это не такое уж страшное наказание... Скорее изгнание. Потом в Хельхейм пришли люди, и хель по каким-то своим соображениям не прогнали их взашей. Хроники намекали, что к этому были как-то причастны драконы, но ума не приложу, зачем этим ледяным отшельниках потребовались люди. Неужели скучно стало? Дети стихии, драконы, всегда занимали стороннюю позицию, довольствуясь своеобразной автономией. Я впервые видела одного из них, и, откровенно говоря, он произвел на меня ошеломляющее впечатление. После тысяч людей, прячущих за благовониями запахи боли и страха, болезней и горя, этот безупречный самоцвет аромата, без единого скола или изъяна - душевных или физических болезней – завораживал. Благоухание сандала не бьет в нос, не перебивает другие ароматы, как, к примеру, мята или лимон. Оно вкрадчиво проникает в нос, щекоча легким перышком, дразня и завораживая... Кажется, не стоило столь откровенно выказывать свой восторг – на лице Ингольва читалось явное неодобрение, он сильно сжал мою руку. В мягкой улыбке дракона сквозила насмешка, которая меня моментально отрезвила. Кажется, он вознамерился поцеловать мне запястье. Касание неожиданно горячих губ я ощутила даже сквозь перчатку. - Очень приятно познакомиться, госпожа Мирра, - произнес он негромко, как-то напевно и мягко. Голос, как свежевыпавший снег – такой обманчиво нежный... - Взаимно, – заверила я вежливо, больше не обращая внимания на дракона, предоставив ему разговаривать с Ингольвом, и обратилась к капитану. - Надеюсь, мой груз в целости и сохранности? - Само собой, - подтвердил он веско. – Не беспокойтесь, сегодня же все доставим! - Не забудьте защитить от холода, - напомнила я без особой нужды. Капитан нахмурился, видимо, обиженным таким недоверием, пришлось тут же извиниться и заверять в моем всецелом доверии. Аромагия – дело государственное, всячески поощряемое дальновидными хель. Травы и прочие заказанные ингредиенты привозили с континента, как дипломатическую почту. Мою оранжерею регулярно снабжали нужными семенами. К тому же ко мне приписали Палла, садовника, которому платят из государственного кармана. Не скрою, весьма приятно такое признание, в особенности после скептического отношения Ингольва, а теперь еще и доктора Ильина. Подробнейшим образом обсудив с капитаном детали, я наконец могла уходить. Надеюсь, Петтер угостит меня еще глоточком чаю? В зачарованной фляжке он должен был остаться горячим... Уже предвкушая крепкий вкус настоя, я осторожно отступила в сторону от Ингольва и негромко обратилась к его ординарцу: - А можно мне еще немного чая? Он великолепен! – мягкая улыбка, просительный взгляд. Но он не улыбнулся мне в ответ, молча протянул фляжку. Его лицо было престранным, как будто у Петтера ныли зубы. - Вам плохо? – поинтересовалась я. – Я могу вам чем-то помочь? У меня с собою есть масло гвоздики, оно прекрасно унимает зубную боль... - Спасибо, не нужно! – неожиданно резко отказался он. Невольно отшатнувшись, я чуть было не предложила излишне нервному юноше валериановых капель, лишь теперь ощутив исходящий от него острый горчичный запах злости с уксусными нотками разочарования. Странно, что это с ним? Ах, как же жаль, что нельзя читать мысли! Я отчетливо ощущала его злость, но попробуй, разберись, из-за чего! Впрочем, лучше оставить мальчишку в покое. Несколько глотков чая, почему-то теперь почти безвкусного... Определенно, сегодня не мой день!
Отправлено: 29.09.11 12:35. Заголовок: bobby http://forum..
bobby Пока это только завязка :) Наконец в тексте появились недостающие ключевые герои, теперь можно развлекаться
Axel ну неравнодушна я к драконам! Насчет притягательности - посмотрим Мирра уж точно поумнее Софии. По крайней мере, жизненного опыта у нее побольше ;)
Отправлено: 29.09.11 19:42. Заголовок: Получила колоссально..
Получила колоссальное удовольствие. Просто непередаваемо! Не могла оторваться. Мирра получилась очень колоритная - со своим чудесным даром (я имею в виду обоняние), любовью к кексам и утренним кофепитием (и конечно же своей тягой что-нибудь порасследовать ))) За героиню ставлю 10 из 10 Спасибо за приятное времяпрепровождение
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 166
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Это я просто предположила, что эта история может быть как-то связана с другими событиями. 
Очень нравится и повествование, и героиня. 
Спасибо за приятное времяпрепровождение 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
