Отправлено: 03.05.14 18:18. Заголовок: О спящей принцессе замолвите слово - 2
Полтора года назад я решила переделать свою сказку "В поисках принца", но так увлеклась, что... от прежней осталась только первая фраза.
Получилось нечто соврешенно новое и... почти в пять раз длинее.
Потому мне бы очень хотелось представить новую сказку на суд форумчан - узнать ваше мнение о сем опусе, выслушать критические замечания и, может быть, советы и возражения.
Шикарные размышления! Ведь действительно, Пушкин говорит о деятельной любви, любви, которая преодолевает препятствия. Вероятно, он и творец новых мифов о человеке, так и продолжатель образа сказочного героя, который проходит всяческие испытания, огонь, воду и медные трубы, чтобы вызволить свою невесту из плена.
Юлия пишет:
цитата:
Он не целует невесту, он ударяется о ее гроб. Что это? Скорбь? Протест? Не знаю, но это не поцелуй. От его удара разбивается гроб, и царевна просыпается.
Не могу не процитировать, поскольку перечитала сказку, которую в детстве помнила наизусть.
И о гроб невесты милой Он ударился всей силой. Гроб разбился. Дева вдруг Ожила. Глядит вокруг Изумленными глазами, И, качаясь над цепями, Привздохнув, произнесла: «Как же долго я спала!» И встает она из гроба... Ах!.. и зарыдали оба. В руки он ее берет И на свет из тьмы несет, И, беседуя приятно, В путь пускаются обратно,
Да, здесь не до поцелуев. Причем, ветер называет место, где лежит царевна, пустым, и дальше Елисей приходит в "пустую страну", и идет он не с целью оживить свою суженую, а попрощаться, потому, видимо, бьется о гроб в горе и отчаянии, и в протесте против несправедливости жизни, но без надежды.
Юлия пишет:
цитата:
Может быть, это миф о спасении, а может быть, о любви, которая сильнее смерти. Спасительной любви королевича и царевны противопоставляется неспасительная любовь царя. Царь теряет жену, отчаивается, жениться снова. Если плод его первого брака – кроткая царевна, то второго – завистливый дух, стремящийся погубить плод любви. Потеряв дочь, царь остается абсолютно пассивным – ни защищать, ни разыскивать потерявшуюся дочь он не способен. Миссия царя полностью нивелирована.
И это повторяется. Царь Салтан, который, потеряв жену и сына, страдал, но не сдвинулся с места, пока его чуть ли не силой сдвинули. Всегда возмущала вот эта бездеятельность, хотя в Сказке о семи богатырях случай еще более запущенный. Неспасительная, пассивная любовь, прислушивающаяся только к себе, да, так и есть. Женская половина, причем, повсюду оказывается активней и деятельней, как светлая, так и темная.
Я тоже благодаря тебе перечитала сказку, за что тебе безмерно благодарна. Какое наслаждение!
Хелга пишет:
цитата:
ветер называет место, где лежит царевна, пустым, и дальше Елисей приходит в "пустую страну", и идет он не с целью оживить свою суженую, а попрощаться, потому, видимо, бьется о гроб в горе и отчаянии, и в протесте против несправедливости жизни, но без надежды.
Да, да. Это упоминание пустоты в данном случае, безусловно, очень важно. Пустота – жизни нет. Потому и путь так непрост. И затем он выносит ее из тьмы на свет. Мне тоже чувствуется в этом ударе о гроб протест. Снова действие - пусть смерти не избежать, но зарывать голову в песок, смиряться с нею он не может в силу собственной сути спасителя, того, кто по определению стоит против смерти. Мне кажется, что в тексте очень много коннотаций, отсылающих нас к христианским понятиям. И Жених с невестой читаются наиболее очевидно и настойчиво ("се Жених грядет в полнощи...", Церковь - Невеста Христова). Но мне кажется, что Пушкин не обращается к этим понятиям напрямую, т.е. речь не идет о Христе и Церкви, а скорее - о богоуподоблении как цели человеческой жизни. Соответственно - к роли противостоящего смерти спасителя призван каждый человек.
Хелга пишет:
цитата:
И это повторяется. Царь Салтан,
Он меня тоже все время раздражал. С житейской точки зрения, он полный болван, совершенно незаслуженно любимый женой и сыном. Хелга пишет:
цитата:
хотя в Сказке о семи богатырях случай еще более запущенный.
Салтан не женился второй раз. Возможно, здесь собака порылась? Интересно бы тоже разобраться с ним не с бытовой, а архетипической точки зрения.
Хелга пишет:
цитата:
Женская половина, причем, повсюду оказывается активней и деятельней, как светлая, так и темная.
Но она, заметь, всегда в подчиненной роли, и не оспаривает этого даже в злом проявлении. Возможно, что это отсылает нас к Матери-земле и прочему - к представлению о женском начале как о природном. Природа по сути творения в подчинении у человека, потому как человек - венец творения, призванный хранить и возделывать. Но в падшем состоянии она разбивается на светлую и темную свою сторону - рождение и хаос. И природа всегда активна. Как в своей сути родительницы, дарительницы жизни, так и в хаотичном состоянии разрушающей стихии.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30608
Отправлено: 30.12.14 15:56. Заголовок: Юлия пишет: Я тоже ..
Юлия пишет:
цитата:
Я тоже благодаря тебе перечитала сказку, за что тебе безмерно благодарна. Какое наслаждение!
Наоборот! Это благодаря тебе я перечитала сказки Пушкина! Юлия пишет:
цитата:
Но мне кажется, что Пушкин не обращается к этим понятиям напрямую, т.е. речь не идет о Христе и Церкви, а скорее - о богоуподоблении как цели человеческой жизни. Соответственно - к роли противостоящего смерти спасителя призван каждый человек.
Да, мне тоже кажется, что напрямую к Божественным Пушкин не обращался, только косвенно, как к идее.
Юлия пишет:
цитата:
Салтан не женился второй раз. Возможно, здесь собака порылась? Интересно бы тоже разобраться с ним не с бытовой, а архетипической точки зрения.
То есть отдался унынию целиком и полностью. Пока его трижды не ткнули носом в очевидное, подчинялся низменной силе - ткачиха, повариха, сватья-баба Бабариха. Третья-очень загадочный персонаж. Хотя изначально выбирал ту, что обещала ему богатыря, а утратив ее по собственному безволию и глупости, потерял и себя.
Юлия пишет:
цитата:
Возможно, что это отсылает нас к Матери-земле и прочему - к представлению о женском начале как о природном.
И это каким-то образом связано с выбором и поступками царя Салтана в женском окружении.
С новым годом, мои дорогие! Радости, вдохновения и творческой реализации и, конечно, счастья и благополучия вам и вашим близким!
apropos пишет:
цитата:
И верю в Траума!
Ну он хоть пока не помер... Спасибо за тапки .
apropos пишет:
цитата:
Дамы, с наслаждением прочитала вашу дискуссию
Присоединяйтесь
Хелга пишет:
цитата:
Третья-очень загадочный персонаж.
Очень. Этакий координатор, серый кардинал. Если ткачиха с поварихой стали жертвами вполне распространенного недуга – зависти, то мотивы этой бабарихи неясны.
Хелга пишет:
цитата:
Хотя изначально выбирал ту, что обещала ему богатыря, а утратив ее по собственному безволию и глупости, потерял и себя.
Может быть, чуть по мягче: потерял себя, потерялСЯ в самой сказке, царь из богатырей, а Салтан потерял власть. Не он правит природой, а природа им.
*** Элиза, представив, что качается на качелях, слегка оттолкнулась ногой и качнулась вперед. Она нашла способ справляться с ужасающей пустотой своего убежища – силой воображения. Можно было бы еще мысленно воспроизвести свежий весенний воздух, наполненный ароматом цветов, обдающий лицо и играющий с волосами. Но Элиза задумалась о другом.
Судя по всему, путешествие Шаула подходило к концу. И хотя решающего разговора еще не было, он, кажется, не сомневался в согласии принца. Элиза не могла не признать: правитель Адхельма выгодно отличался от наследника престола Эльтюда. Он был благороден, умен, красив, его суждения о королевской власти, несмотря на прежние опасения, оказались разумны и отчасти созвучны ее собственным представлениям. Он не манкировал своими обязанностями и не предавался пустым развлечениям. Его пренебрежение к условностям этикета хоть и смущало, но не возмущало Элизу. Его любовь к звездам и вовсе вызывала симпатию, потому что роднила принца с ее любимым отцом. Шаул зря беспокоился о том, что она не сможет смириться с особенностями характера Кристиана. И его небольшое княжество казалось ей уютным и вполне подходящим для приложения ее сил и умений.
Что действительно вызывало у нее неприятие, так эта дружба принца и Шаула. Ее ревность – а это несомненно она – была столь глупа и неуместна, что Элиза не могла без жгучего стыда признаться в ней даже самой себе. Напрасно она старалась убедить себя, что дружба с принцем – прекрасная возможность не расставаться с Шаулом. Наблюдая общение двух молодых людей, которые казались неразлучными, она не могла отделаться от глухого, саднящего сердце раздражения.
Может быть, всему виной колдовство? Элиза чувствовала, что чувства Шаула изменились. Его сердцем владели страсть, боль, отчаяние – чего только не было намешено там! – но не прежняя нежность. Даже ревность к принцу пародоксальным образом еще больше привязывала его к Кристиану. Из-за нее он стал более резким и воинственным. Если раньше он предпочел бы компромисс, сейчас он рвался в бой, пылко высказывая свое мнение. Но вместо досады дерзость Шаула будила в принце интерес. В этих горячих спорах они открывали иные горизонты, обретали новое понимание, отчего оба пребывали в небывалом воодушевлении. И Элиза не могла не замечать в Шауле, несмотря на одолевавшую его раздражительность, растущей симпатии к принцу.
– Это все колдовство, – с досадой прошептала Элиза.
Проклятое колдовство, обрекшее ее на заключение, теперь отбирало и любовь. Элиза прикрыла глаза, пытаясь успокоиться.
– Надо отправляться, – вздохнув, приказала она самой себе. – Я должна быть с ним, – убеждала она неведомые ей силы сонного мира, словно ее присутствие в воспоминаниях Шаула могло хоть на что-то повлиять. И все же это было единственное, что она могла сделать.
Шаул и принц были опять вместе. Праздничный кортеж его высочества неспешно катился по дороге к шамбринскому монастырю, утопая в доносившемся издалека колокольном звоне. А двое всадников ехали чуть поодаль, пуская коней то рысью, то шагом, чтобы было удобней вести беседу.
– Я не верю в эффективность выборной власти, – Кристиан попридержал коня, рвавшегося в галоп. – Возможно на местах, в управлении гильдиями, цехами, даже городами – она работает. Но чем выше уровень, тем больше соблазн свои интересы поставить выше общественных. Человек устроен… – Не лучшим образом, – кивнул Шаул.
Он был не согласен с принцем, но защищать членов магистратов и их представителей в Генеральном собрании содружества не стал: люди облеченные выборной властью, слишком часто свой собственный карман предпочитают интересам соотечественников.
– По крайней мере, не без недостатков, – улыбнулся Кристиан. – Но я тебе верну твой же аргумент, – кивнул Шаул. – Единовластный правитель, созданный тем же несовершенным способом, что и его выборные коллеги, при всех своих аристократических регалиях не защищен и от грехов тех несчастных. Но только его власть ничем не ограничена, а значит, не ограничены и губительные результаты действий его несовершенной натуры. Такой правитель может оказаться сущим наказанием для своих подданных. Но у них не будет иного способа избавиться от него, как только устроить бунт. В то время, как выборного правителя они попросту переизберут в положенный срок. – Если правитель столь скверный, согласен, – кивнул принц. – Но что делать, когда надо добиться результатов, которых не увидишь ни завтра, ни через год. Как ты, не обладая единоличной властью и неограниченным временем, произведешь все необходимые изменения? Ведь никто не любит перемен. Если спросить да вот хоть этого мужика, – принц указал на стоявшего у обочины крестьянина, почтительно снявшего шапку перед кортежем правителя Адхельма. – Он скажет все пошлины и налоги – долой, а вместо них выдавать каждый день на соборной площади пироги с говядиной и пряники. На остальные изменения он не согласен. А изменения нужны – от старого, отжившего, мешающего продвижению вперед надо избавляться. И деньги нужны для того, чтобы создавать новое. А что твой выборный правитель? Только задумает реформы, начнет их осуществлять, а недовольные сограждане, не понимая, зачем нужны жертвы, его прогонят. И конец всем благим начинаниям. Ничего нового, оглядываясь на каждого выборщика, не создашь. А без нового будущего нет.
Элиза с интерсом слушала спор. Конечно, она безоговорочно была на стороне принца, и все же ей было интересно, как оставшиеся без короля граждане устроили свое Содружество. А Шаул как ни крути был одним из них. И, судя по тому, что ей удалось услышать, являся горячим приверженцем нового порядка. Элиза не без удовольствия отметила его сомнения по поводу честности выборных лиц, когда он высказал еще одну крамольную мысль в адрес выборщиков.
– Не буду спорить, – кивнул Шаул. – Каждый конкретный человек, и совсем не только этот несчастный забитый нуждой крестьянин, на которого ты указал, думает прежде всего о собственном благе, и глупо было бы ожидать, что высокая идея о неком абстрактном общем счастье серьезно увлечет его, когда дело пойдет о его собственном кошельке. Но следует, мне кажется, не упускать из виду два, нет, скорее, три момента. Первое, довольно прозаичное – о практической справедливости. Согласись: тот, кто платит налоги, имеет право знать, куда они пойдут, и иметь хоть какие-то рычаги управления, и если не менять направление, то хотя бы корректировать его. Заметь, подобное право налагает и ответственность. А это уже не только пироги с пряниками при отсутствии пошлин. И здесь мы подходим к просвещению и человеческому гению, что не поддается жесткой оценке, но не учитывать этого нельзя. Чем просвещенный человек отличается от этого крестьянина, или зажиточного бюргера, или какого-нибудь проигравшего состояние аристократа? – Шаул протянул руку, ожидая ответа от собеседника. – Он знаком с законами природы, – предположил тот. – И общества, – кивнул Шаул. – Каждый, кто изучал историю и философию знает, что жизнеспособен лишь тот социум, где уравновешены два начала – усилия верховной власти и воли народа. Когда власть озабочена благом народа, а народ готов жертвовать определенную долю своего дохода и сил на поддержание порядка и защиту государства, государство будет жить. И сможет пройти серьезные испытания. Но если, власть обслуживает только саму себя, а народ требует пирогов и пряников, не желая ничего отдавать, государство разрушится при первой же неурядице. – Просвещение – это, конечно, хорошо. Кто ж спорит, – согласился Кристиан. – Но ведь и просвещенные люди видят многие вещи по-разному. И совсем не все они обладают стратегическим мышлением, умением предвидеть и смелостью рискнуть. – Далеко не все, – кивнул Шаул. – Но в этом и есть роль лидера. Он должен обладать харизмой – зажечь своей верой, повести за собой. Как полководец – увлечь в атаку, несмотря на отсутствие гарантий и элементарный человеческий страх. – Вот только у правителя совсем не войско под началом, – вздохнул принц. – Значит, ему еще труднее, – нахмурился Шаул.
Элиза была довольна: спор заставил его взглянуть на ситуацию со стороны правителя, ему вспомнились слова отца До о людях, обличенных властью. Но тут разговор к ее досаде оборвался.
– Пора догонять кортеж, – оставил спор Кристиан. – Мы не договорили. Запомни, на чем остановились. Ведь должно же быть решение, – убежденно проговорил принц и пустил лошадь галопом.
Они подъезжали к монастырю. Ворота были распахнуты, воздух гудел приветственным колокольным звоном. День святого Эмерамма отмечала даже природа. Ударившие ночью заморозки одели землю в праздничный белоснежный наряд, искрящийся и переливающийся всевозможными оттенками на солнце, сияющем в высоком голубом небе.
Монахи во главе с настоятелем встречали принца. Среди них возвышался важный отец Брамте. А отца До Шаул так и не увидел: то ли старик опоздал на церемонию, то ли и вовсе проигнорировал ее, предпочтя иные занятия. Разделяя с отцом До его нелюбовь к торжественны речам и ритуалам, Шаул рассеянно оглядывал широкий монастырский двор, очерченный прямоугольником монастырских зданий с изящным кружевом галерей. Посреди двора высился большой каменный колодец, украшенный фигурой ангела, а центральное, возвышающееся над остальными здание собора венчала колокольня. Шуал остановился, заглядевшись на удивительные башные часы. На циферблате, рассеченном золотыми дугами на несколько разноцветных участков, бегали стрелки и два светила – Луна, маленький серебряный шарик, и лучистое золотое Солнце. На ярком охристом секторе циферблата было написано "восход", на розовом – "заря", на оранжевом – "закат", на лиловом – "сумерки", на аквамариновом – "зенит", и только темно синий круг оставался безымянным.
"Вот и не надо никаких сложных вычислений, чтобы узнать время восхода и заката, – подумал Шаул. – Амбросиусу достаточно было бы взглянуть на монастырские часы".
Серебристый шарик луны медленно подкатывался к розовому сектору.
– Шаул, – Сони дергал его за рукав. – Да очнись ты! Все уже в соборе. – Что ты хочешь? – недовольно спросил Шаул, нехотя оторвавшись от созерцания удивительного механизма, созданного прекрасным мастером. – Сегодня кто-то рылся в моих вещах, – озабоченно сообщил мальчик. – Сони, у тебя есть какие-то ценности, которые пропали? – удивленно воззрился на вчерашнего нищего Шаул. – Нет, – недовольно ответил мальчик и нетерпеливо разъяснил: – Если рылись в моих, могли рыться и в твоих!
Шаул задумался: кто и что мог искать у него? Епископский золотой перстень висел у него на шее, небольшая сумма денег – на поясе в кошельке. Может быть, слуги переложили вещи, а недоверчивый мальчишка поднимает из-за этого тревогу?
– Я не думаю, Сони, что есть какая-то опасность, – ответил Шаул и поспешил за остальными в собор.
Бегом поднявшись по высоким ступенькам, Шаул чуть не налетел на молодого монаха, выбежавшего из величественных дверей собора.
– Книга пропала! – воскликнул вместо извинений брат, видимо, посчитав это достаточным. – Книга? – переспросил Шаул, но монашек уже скрылся в одной из галерей.
«Пропал тракт Бартоломеуса!» – дошел до Шаула смысл сказанного. Как он мог забыть?! Погряз в своих обидах и зависти.
– Идиот! – горько обругал он себя и глянул на циферблат: серебряный шарик был уже на золотой границе. – Только не Кристиан, – взмолился Шаул и вбежал в собор.
Там царили суета и замешательство. Бесцеремонно расталкивая монахов и дворян из свиты принца, он наконец пробился к Кристиану.
– Ты знаешь кого-нибудь по имени Фело де Гро? – бесцеремонно обратился он к принцу, схватив его за локоть. – Конечно, – удивленно, воззрившись на Шаула, ответил тот. – Это мой егермейстер… – Прикажи найти его, он должен быть здесь, – скороговоркой тараторил Шаул, и нетерпеливо пояснил, видя растерянное лицо Кристиана: – Это он украл книгу! Быстрее! – Быстро найдите егермейстера де Гро! – громко скомандовал Кристиан маршалу, и гвардейцы отправились выполнять указ. – Он должен быть около часов, – пробормотал Шаул и бросился обратно во двор.
И снова ему на ступенях у выхода попался молодой монашек.
– Книга! – ошарашено воскликнул тот, держа в руках пропавший фолиант. – Где ты взял ее?! – накинулся на него Шаул. – Здесь на ступеньках, – оторопело проговорил монах.
Шаул вырвал книгу из его рук и сбежал по ступенькам вниз. Он увидел, как, мелькнув в одной из галерей, неуклюжий пышно одетый толстяк выскочил на середину двора, и замер у колодца, заворожено уставившись на часы.
– Господин егермейстер! – гвардейцы бежали к толстяку, но тот и не собирался удирать.
Не сводя с циферблата взгляд, он все быстрее, причмокивая и плюясь, шевелил толстыми губами. Шаул вырвался вперед, опередив гвардейцев, и со всего маха ударил придворного по голове священной книгой. Послышался треск сломанной доски, и Фело де Гра грузно опустился на монастырский двор, из его руки выпал свиток и, подкатившись к ногам Шаула, рассыпался в прах.
– Кристиан! – Шаул, распихивая людей, заполнивших монастырский двор кинулся к принцу, пробившись, схватил того за плечи и, пристально вглядываясь в глаза, спросил: – Это ты? – Я, – ответил принц, озабоченно глядя на друга. – Что с тобой, Шаул? – Как зовут моего брата? – Тим, – ошарашено ответил Кристиан. – Слава небесам, – выдохнул Шаул и улыбнулся, взглянув на циферблат часов: серебряный шарик медленно пересекал золотую границу, спеша к золотисто-охристому полю. Еще несколько мгновений и ночной страж проснется без помощи коварного егермейстера. Ноги не держали Шаула, дикая боль в плече разлилась по всему телу.
– Что случилось, Шаул? Ты бледный, как приведение, – Кристиан усадил его на ступеньки и сам опустился рядом с ним. – И зачем ты оглушил де Гро?
Шаул молчал. Вокруг беспорядочно суетились люди, а у него кружилась от этого голова, и дурнота накатывала от рвущей плечо пульсирующей боли.
– У тебя кровотечение, – проговорил принц, глядя на свою окровавленную ладонь, которой только что обнимал Шаула, поддерживая, чтобы тот не упал. – Ваше высочество, – граф пробился к ним. – Пора, вы должны быть в соборе. – Иди, тебя ждут, – с трудом выговорил Шаул, – а я в надежных руках, – кивнул он на протискивающихся сквозь толпу Сони и отца До. – Помогите ему, отец, – обратился Кристиан к монаху, поднявшись. – А ты стереги его, – он по-дружески похлопал Сони по плечу и бегом поднялся по ступенькам собора.
Элиза прикрыла глаза. Головокружение прошло, но в ушах еще слышался отдаленный звон, а плечо дергала слабеющая боль. Наконец все смолкло и затихло. Ее снова окутывал неизменный голубоватый сумрак ее убежища. Принцесса задумчиво поправила упавшую на лицо прядь. Как стремительно все произошло! Шаул победил колдовство – пергамент рассыпался, коварное заклятие исчезло. Он отринул его для себя и не позволил предателю воспользоваться им. Но разрушил заклятие не удар по голове. Заклятие разрушается иной силой. И этой силой была не любовь к ней, а дружба с Кристианом. Наверное, это было правильно, так все и должно происходить. Но Элиза оставалась в замешательстве. Слишком быстро развивались события, слишком порывисто действовал Шаул. Теперь и она, и принц Кристиан, оба будут обязаны Шаулу жизнью. Но это почему-то не радовало ее.
apropos
Главвред
Сообщение: 38002
Отправлено: 01.01.15 22:36. Заголовок: Юлия С Новым годом..
Ведь должно же быть решение, – убежденно проговорил принц
Конституционная монархия? Опять запуталась со свитком и колдовством. Насколько я поняла, свиток оказался у Шаула после гибели бастарда - Бруно его принес, а теперь этот свиток у Шаула украли (Сони заметил, что в вещах рылись). Вот как бы это поподробней описать, мне кажется. Ну и непонятно, каким образом Шаул догадался, что происходит, и что вообще сей ритуал со свитком значит. А также, каким образом он вычислил Фело де Гро (кстати, прежде его имя звучало как Фело де Грос - с "с" на конце) и понял, как его остановить. Видимо, об этом в дальнейшем будет рассказано?
Чуток тапков:
цитата:
ревность к принцу пародоксальным образом
парадоксальным.
цитата:
являся горячим приверженцем нового порядка
Пропущена буква - являлся.
цитата:
нелюбовь к торжественны речам и ритуалам
торжественным. Буква пропущена.
цитата:
широкий монастырский двор, очерченный прямоугольником монастырских зданий
Монастырский - монастырский. Второе можно убрать, кмк.
цитата:
Шуал остановился, заглядевшись на удивительные башные часы.
Насколько я поняла, свиток оказался у Шаула после гибели бастарда - Бруно его принес, а теперь этот свиток у Шаула украли (Сони заметил, что в вещах рылись). Вот как бы это поподробней описать, мне кажется. Ну и непонятно, каким образом Шаул догадался, что происходит, и что вообще сей ритуал со свитком значит. А также, каким образом он вычислил Фело де Гро (кстати, прежде его имя звучало как Фело де Грос - с "с" на конце) и понял, как его остановить.
Хелга пишет:
цитата:
Настроена на то, что все объяснится дальше.
Вы меня озадачили. Мне казалось, что все вполне понятно, и дополнительные пояснения излишни. Можно я подведу итог всего, что касается этого заклятия?
1. Сам текст:
цитата:
На брачном ложе вместо принцессы – нищенка. Судьбы обманчивое колесо поверни вспять. Низкий войдет в храмину высокого. Увраж о душе из Шамбре отыщи. В нощи, что монах уронил перо, ночного стража разбуди. Слово (200) покой (80) узнай (3) и имя Глаголь (4).
2. Шаул понял как это сделать по аналогии с предыдущим заклятием, которое он снял с изголовья Элизиной кровати. Кроме самого текста заклятия, мы имеем несколько упоминаний, по которым по моей идее у читателя должно было составиться мнение, что именно должно произойти (тот самый ритуал) Сначала отец Брамте рассказывает ему о легенде, связанной с книгой, которую они везут в монастырь Шамбре (о которой упоминает и свиток: " Увраж о душе из Шамбре").
цитата:
Брат Бартоломеус умер, так и не успев дописать трактат. Говорят, ему открылось тайное знание о том, как душа может переселиться из одного тела в другое. Будто бы он не умер, а переселился в тело умирающего от душевной болезни брата, короля Ульрика.
То есть речь идет о переселении душ. И Шаул догадывается о том, как это сделать: надо произнести слова из книги (Слово (200) покой (80) узнай (3) и имя глаголь), которые находятся на 4-ой строке 283 страницы. (Он же уже знает, что в заклятии и сами слова и их числовые значения играют роль)
цитата:
Заклятие предлагало по собственной воле повернуть колесо судьбы. Оно использовало тайные знания монаха о переселении души. И Шаул знал, как это сделать. Он догадался, как определить время и нужные слова, он знал номера нужных страниц и строки. Оставалось только найти выброшенную монахом книгу…
цитата:
– Я знаю, как расшифровать свиток, – забросил удочку Шаул. – Неужели? – равнодушно спросил монах. – Мне только надо знать, какие слова находятся на четвертой строке двухсотой восемьдесят третьей страницы.
цитата:
У одного из них есть шанс превратиться в принца…
Сами слова Шаул (вместе с читателем) узнает, прочитав книгу.
цитата:
Шаул погрузился в увлекательное, как оказалось, чтение, и к вечеру одолел небольшой трактат, заканчивающийся на двухсот восемьдесят третьей странице, на которой и было-то всего четыре строки. "Душа моя, переселись в обители иные, куда стремишься ты, не ведая оков телесных, войди в храмину…" – были последними словами брата Бартоломеуса
Мне казалось, что сами эти слова подразумевают ритуал (Слово узнай и имя глаголь): достаточно произнести их, закончив нужным именем (Например: Душа моя, переселись в обители иные, куда стремишься ты, не ведая оков телесных, войди в храмину Кристиана)
Дату, когда подобное превращение возможно ("В нощи, что монах уронил перо, ночного стража разбуди") ему сообщает отец Брамте:
цитата:
– А в какой день преставился отец Бартоломеус? – задал Шаул вопрос, но никто не ответил. – Отец Брамте, вы знаете дату смерти Бартоломеуса Шамбрийского? – Шаул подошел к монаху и присел рядом с ним. – Зачем вам это? – тускло спросил тот, но ответил: – В день святого Эммерама. – Он отмечается осенью? – уточнил Шаул. – Через пять дней, – проговорил монах и, вздохнув, добавил: – Мы должны были быть в этот день в монастыре на праздничной службе в честь возвращения рукописи.
И Шаул попадает в это самый день в монастырь. Видит часы, понимает, что узнать время восхода луны может узнать любой, кто видел эти часы. Он узнает, что книга украдена и предполагает, что это мог сделать тот, кто был связан с Амброзиусом. Амброзиус дважды упоминает Фело де Гро и один раз именно в связи с книгой и неким пьющим монахом.
цитата:
Я уже месяц ищу эту чертову книгу. Если бы не эта жирная свинья Фело со своим пропойцей… Скотина
цитата:
Ты, жирная свинья Фело де Гро и его придурочный монах,
О пьющем монахе и нападении с целью похищения книги рассказывает и Бруно:
цитата:
вечером того дня, когда они расстались с Сони на постоялом дворе, мальчик, по обыкновению проводивший вечера за игрой в задних комнатах одного трактира, узнал о готовившемся нападении на курьерскую карету. Пьяный монах, расчувствовавшись от обилия выпитого, раскаялся, выбрав умеющего слушать мальчика своим наперсником.
Монах не мог воспользоваться заклятием, потому как был далеко. Шаул пытается узнать, кто такой де Гро (извиняюсь за путаницу с именем – постоянная моя проблема), и попадает в точку – тот связан с принцем и должен быть в монастыре вместе с его свитой. Время восхода вот-вот наступит, он выбегает к часам во двор. Там видит человека перед часами что-то бормочущего и спешит помешать ему произнести имя Кристиана (по крайней мере он предполагает, что егермейстер тоже хочет стать принцем). Ударяя того по голове, Шаул не дает закончить, и заклятие не срабатывает.
Есть еще ряд косвенных намеков, что и как предполагает заклятие:
цитата:
А если ваша душа вместо тела вашего брата, переселится в тело… – Шаулу не было дела до гнева разбушевавшегося разбойника, он должен был разобраться и оглянулся в поисках примера. – Ну хоть Фингала… или Боры? Вы и на это готовы?
цитата:
Амбросиус мог думать, что угодно, но именно ему, Шаулу, было под силу разгадать все загадки свитка. Знал ли коротышка, что разбудить ночного стража в день святого Эммерама невозможно ночью? А Шаул мог рассчитать точное время восхода луны.
цитата:
Но не могла же она полагать, что Шаул серьезно задумается о том, чтобы хладнокровно посягнуть на душу другого человека?
цитата:
Он хотел быть вами. Вы были воплощением всего, что он хотел иметь и не имел. Но он понимал, что даже отобрав у вас власть, он никогда не получит то, что вы получили по праву рождения и воле Провидения. Так что ему необходимо было превратиться в вас.
Я все это так подробно расписала, чтобы можно было понять, достаточно ли текста или действительно надо что-то растолковывать дополнительно и что именно. Вы читаете с большими перерывами, и что-то могло просто забыться, и потому картинка не сложилась, а, может, и нет. Но сейчас перед вами вроде как все, что есть. Наглость, конечно, с моей стороны, но… вопрос остается открытым: Что именно неясно и требует уточнения?
Может быть, следует напомнить читателю слова из книги перед случившимся.
"Вот и не надо никаких сложных вычислений, чтобы узнать время восхода и заката, – подумал Шаул. – Амброзиусу достаточно было бы, взглянув на монастырские часы, произнести слова из трактата, закончив их именем Кристиана". В памяти всплыла поэтичная строка брата Бартоломеуса: "Душа моя, переселись в обители иные, куда стремишься ты, не ведая оков телесных, войди в храмину…" Нет, что ни говори, а старик До прав: для человеческой души существует лишь одна храмина - его собственное тело. Все остальное – подлейшее предательство и осквернение Истины.
Серебристый шарик луны медленно подкатывался к розовому сектору".
apropos
Главвред
Сообщение: 38015
Отправлено: 04.01.15 10:55. Заголовок: Юлия пишет: Что имен..
Юлия пишет:
цитата:
Что именно неясно и требует уточнения?
Попробую объяснить. Например, если мы возьмем какие-нибудь детективы - той же Агаты Кристи или Рекса Стаута. В текстах имеется множество подсказок для внимательного читателя - какие-то слова, события, жесты, улики, что в итоге позволяет сыщикам, следуя дедуктивному методу расследования, разоблачить преступника. Но, не полагаясь полностью на подобную же способность читателей к дедукции, авторы всегда в итоге предоставляют слово сыщикам, которые упоминают о зацепках, на которые они обратили внимание, связывают их в логическую цепь рассуждений и на этой основе делают выводы и разъясняют ход своего расследования. В итоге у читателей на многое раскрываются глаза, вспоминаются какие-то, казалось, незначащие события, обмолвки и т.д., и отдается дань гениальному уму сыщика, который смог выудить из множества разрозненных фактов - важные, позволившие разоблачить преступника.
У тебя тоже по тексту - как я теперь вижу из твоего разъяснения - развешено много ружей и крючков, но ты делишься с читателями только выводами, исключая практически полностью те логические умозаключения героя, которые привели его к известным нам действиям. Читателю остается неизвестным (и непонятным), каким образом - и на чем основываясь - Шаул сделал свои заключения\пришел к своим догадкам, что они из себя представляют, и почему сделал то, что сделал. Поэтому, как мне кажется, стоит добавить ход его размышлений. Не обязательно все разжевывать, конечно, но объяснить что, зачем и почему. Юлия пишет:
цитата:
Вы читаете с большими перерывами, и что-то могло просто забыться, и потому картинка не сложилась, а, может, и нет.
С перерывами, да, к сожалению. Но я, как мне представляется, читаю достаточно внимательно, стараясь держать в памяти основные моменты развития интриги, а что-то и освежить (перечитываю некоторые фрагменты). При этом линия со свитком то и дело прерывается другими событиями - то воспоминаниями принцессы, то описанием зарождающейся дружбы Шаула и принца, и т.д., а мелкие детали в любом случае не акцентируются вниманием. Юлия пишет:
цитата:
Шаул пытается узнать, кто такой де Гро
Кстати, тоже непонятно - с чего вдруг Шаул решил, что де Гро - придворный принца. И почему, собственно, он не был арестован с другими разбойниками? И почему именно де Гро, а не кто другой? Да и предположение, что де Гро пытается "переселиться" именно в принца - тоже ничем не оправдано. Не говоря о том, каким образом он (де Гро) сумел расшифровать свиток и понять, что надо делать. Опять же со свитком (вот он мне дался). Почему бы не разъяснить читателям, что украден именно свиток? Это, кстати, даст возможность Шаулу встревожиться и построить на том очередное, логически мотивированное предположение о возможных последствиях сего происшествия - ? Да и то, что свиток находится именно у Шаула, стоит - кмк - все же уточнить более расширенно, иначе он просто пропадает из поля зрения читателей: был у Амбросиуса, потом вскользь упоминание о том, как Бруно его держит, - и все. Я, в общем, совсем случайно догадалась, что это он был украден у Шаула, и то более догадка, нежели уверенность. Т.е. подобные непонятные мелочи сбивают, отчего разрушается цельность событий и картинки. Юлия пишет:
цитата:
Может быть, следует напомнить читателю слова из книги перед случившимся.
Ну вот примерно это я и имею в виду. И делать это (напоминание или разъяснение хода мыслей Шаула) не только в данном случае, но и по ходу предшествующих событий.
не полагаясь полностью на подобную же способность читателей к дедукции, авторы всегда в итоге предоставляют слово сыщикам, которые упоминают о зацепках, на которые они обратили внимание, связывают их в логическую цепь рассуждений и на этой основе делают выводы и разъясняют ход своего расследования.
Честно, говоря, у меня была такая идея, но я ее отбросила, побоявшись, что переборщу с объяснениями. Когда сам все придумываешь, кажется, все шито белыми нитками и больше заботишься, чтобы читатель сразу не увидел все уши. Но теперь я подведу итог в диалоге Кристиана и Шаула в следующем отрывке.
apropos пишет:
цитата:
При этом линия со свитком то и дело прерывается другими событиями - то воспоминаниями принцессы, то описанием зарождающейся дружбы Шаула и принца, и т.д., а мелкие детали в любом случае не акцентируются вниманием.
Конечно, ты права: трудно удерживать в памяти незначительные события. Я просто не смогла увидеть этого (само-то все знаю).
apropos пишет:
цитата:
И делать это (напоминание или разъяснение хода мыслей Шаула) не только в данном случае, но и по ходу предшествующих событий.
Добавила разъяснение о пропаже свитка, как ты писала. Уточнила, каким образом он у Шаула оказался (на самом деле его оставил ему Амброзиус для расшифровки, а потом случился побег). И напомнила о словах-цифрах. Надеюсь, эти добавки вместе с конечным объяснением помогут читателю разобраться в этом проклятом заклятии.
*** Невыносимая боль пронзила сердце и жгучими иглами растеклась по сознанию. Все имеет свою цену, и каждый поступок чреват последствиями. Он полюбил, нарушая все мыслимые законы мироздания, и теперь наказан. Душа маленькой феи получила смертельный ожег. Его минутная слабость стоила ей жизни. Он не должен был, не имел права допустить ничего подобного. Призванный стоять на страже законов бытия, обладающий могуществом и властью противостоять хаосу, уничтожил жизнь!
Отчаяние захлестнуло его, сдавив до хруста грудь, а потом обрушилось разрушительной бурей, разрывая и разметывая его сердце, уничтожая его самого. Ее больше нет! Все его необъятное могучее существо свернулось в яростном вихре, сжавшись в единую точку, где когда-то трепетала чистая душа маленькой феи, и, взорвавшись отчаянием, разлилась, забушевала, заклокотала раскаленной лавой. Без Селины все потеряло смысл. Душа его ревела и корчилась, изрыгая в муках проклятия.
Как Провидение позволило любовь такому, как он?! Как ему, существу из воли и силы, не имеющему собственной судьбы, Провидение оставило шанс личного избрания? Или бесплотная служебная стихия самовольно посягнула на исключительное право, роднящее с Творцом? Откуда появилась единственная душа, сумевшая полюбить владыку снов? Как смогла маленькая фея изменить созданное для долга сердце, как смогла взрастить любовь на бесплодной почве?
Служебный дух бессильный исполнять свой долг. Всей его силы едва хватало, чтобы удерживать разрушающий смерч, защищая вверенный ему мир от самого себя. Впервые Траум изнемогал. Силы были на исходе. Еще немного и разбушевавшийся хаос, разольется, затопляя и сокрушая весь строй, уничтожая, дробя и размалывая всех и вся в гигантском коловороте его страданий. Уже рвались с ужасающим звоном напряженные до предела фибры мира под напором обезумевшей стихии.
В кровавом мареве разрывающей его боли Траум едва осознавал происходящее, когда легким дуновением вдруг пришло избавление. Словно прохладная рука легла на разгоряченный смертельной лихорадкой лоб.
– Траум! Ты справишься, милый Траум… – сквозь дикий шум и оглушительный рев далеким колокольчиком звенел ее голос. – Я не оставлю тебя, любимый. Траум, Траум…
Он бредит?! Перед его концом Провидение дарит ему прощение его чудовищного отступничества?! Легкой бабочкой нежный голос трепетал в его сердце, и стихия смирялась. Утешение прохладной волной заливало кипящий хаос. Силы, что подарила ему ее вера, возвращали его власть над миром. Как это могло произойти? Маленькая фея. Где же она?!
– Все хорошо, ваше величество, – услышал он голос Рева. – Вы справились. Остались сущие пустяки. Теперь все будет хорошо.
Траум открыл глаза. Рев, израненный, с опаленными бровями, ожогами и ссадинами на лице и руках, хлопотал около него.
- Gratias ago tibi*, – обратился Траум к Провидению.
Он вышел из подчинения, нарушил наказ, по своеволию чуть не разрушил вверенный ему мир и был прощен.
– Rex tremendae majestatis, pie Judex** , – благодарно выдохнул Траум. – Но где же она? – Кто? – удивленно уставился на него Рев. – Селина, – прошептал Траум. – Все, что от нее осталось, в царстве Тода, – сокрушенно ответил помощник. – Я слышал ее. – Вы боролись с хаосом, – с сомнением проговорил Рев. – Она спасла меня. – Вас спасло Провидение, – с сожалением глядя на владыку, проговорил верный помощник. *** * Благодарю тебя **Царь потрясающего величия, судья милосердный
Жуть просто, что происходит. Бедный Траум! *упрямо* Все равно не верю, что Селина умерла. Провидение (и Траум) должны ее спасти. Автор, ты это того... Прекращай измываться над героями и читателями! Юлия пишет:
цитата:
Надеюсь, эти добавки вместе с конечным объяснением помогут читателю разобраться в этом проклятом заклятии.
Ага, разъяснения наверняка помогут, да и интересно было бы проследить ход мыслей Шаула. Юлия пишет:
цитата:
Жду тапки со смирением.
Ой, я уж сама боюсь этих тапков. Но только один, малюсенький:
цитата:
Еще немного(,) и разбушевавшийся хаос, разольется,
Все равно не верю, что Селина умерла. Провидение (и Траум) должны ее спасти.
Умерла она. Куда ж деваться? Закон есть закон.
apropos пишет:
цитата:
Ой, я уж сама боюсь этих тапков.
Что ты! Каждый тапок на вес золота!. Даже и не тапки, а хрустальные туфли. Я жду каждый этот туфель, как не знаю что! Обнимаю и целую - такие они обстоятельные, четкие и верные. Без них никуда. Как я увижу, что напортачила и где? Про смирение это я к тому, что кусок очень для меня проблематичный. Когда какие-нибудь страсти и страдания, ты ж знаешь, у меня одни восклицательные знаки. Остапа несет прямо-таки в открытое море. Потому я жду ваших трезвых разумных взглядов, чтобы привести эти бурные вопли в достойные, хоть и масштабные страдания.
apropos
Главвред
Сообщение: 38017
Отправлено: 11.01.15 17:37. Заголовок: Юлия пишет: Умерла о..
Юлия пишет:
цитата:
Умерла она. Куда ж деваться? Закон есть закон.
Не верю! (с) Юлия пишет:
цитата:
жду каждый этот туфель, как не знаю что!
А я вечно рефлексирую, перед тем, как... Юлия пишет:
цитата:
кусок очень для меня проблематичный
Ну, мне показалось, что все в рамках. Хелга еще, надеюсь, скажет свое веское слово. А где продолжение?! Жду! Оффтоп: Хелга в отпуске, там что мы можем, думаю, потихоньку продвигаться, а она потом подтянется.
Не думай даже. Серьезно, я так вам благодарна за такую огромную и очень для меня важную работу. Просто не могу выразить, не впадая в ужасный пафос, но благодарность от этого только растет. Спасибо вам обеим огромное.
*** Пустое пространство вдруг наполнилось странным гулом в одночасье разразившимся оглушительным звоном, словно лопнула огромная стягивающая мир струна. Элиза сжалась от страха, но больше ничего не произошло. Обычная глухая тишина укутала ее, словно ватой. Страх не ушел, а лишь затаился внутри. Поднявшись на ноги, она огляделась. Но что здесь увидишь? Все та же густая синева. И вдруг она не увидела – нет, – почувствовала нечто, что раньше никогда не замечала: множество невидимых нитей, из которых было соткано пространство. Сейчас, подобно перетянутым струнам, они дрожали от напряжения, и Элиза чувствовала внутри себя эту напряженную вибрацию. Но вот снова послышался прежний гул, он нарастал постепенно, все плотнее заполняя прежнюю пустоту. Струны стали лопаться с пронзительным звоном одна за другой. Боль, страшная боль! Она разлилась и запульсировала вокруг. Это была не ее боль, но боль рвущейся плоти мира. Вынести этого было невозможно – страшные муки, ужас и отчаяние раздирали все сущее.
– Отправь меня к Шаулу! – в панике закричала Элиза и оказалась в большом полупустом зале, где кроме двух фехтующих никого не было.
Звонкие удары оружия наполняли его гулкое пространство. Оглушенная отчаянным воплем мира снов Элиза бессмысленно наблюдала за фехтующими, с трудом приходила в себя и не слышала Шаула. Наконец она узнала в фехтовальщике Кристиана, второй в простом сером дуплете был ей не знаком. Бой шел на тонких полуторных рейтшвертах. Принц был великолепен, легко двигаясь вокруг противника, он внезапно сокращал дистанцию и наносил точные, резкие удары. Полуторный меч с изящной кованой гардой в руке Кристиана казался невесомым. Ее чувства наконец обрели прежнюю восприимчивость, и восхищение Шаула другом отозвалось в груди горькой досадой. Кристиан улыбнулся Шаулу и продолжил занятие, обмениваясь с противником ударами и короткими репликами.
Шаула вздохнул, и Элиза ощутила, как рядом с восхищением в его сердце притаилась зависть. Увлекаясь рыцарскими историями, он в свое время посещал фехтовальную школу и трактатов по различным теориям боя прочел немало, но его техника и вполовину не была так точна и красива, как у Кристиана.
С памятного дня святого Эммерама прошло несколько дней. Благодаря заботам отца До и Сони Шаул шел на поправку. Снадобья монаха наконец победили инфламацию, мучавшую его со времени ранения, постоянный озноб отступил, резкая, пульсирующая боль в плече притихла и притупилась. Рассыпавшийся в прах свиток ознаменовал и освобождение Шаула от власти злого колдовства. Мрачная раздражительность, что мучила его все последнее время, сменилась тянущей сердце тоской. Элиза не могла не испытать глупого самолюбивого ликования, чувствуя, как мечется и рвется сердце Шаула от предстоящей разлуки с нею. Она наслаждалась нежностью, вернувшейся в его сердце, краснея и волнуясь, погружалась в бурлящие страстью любовные грезы о ней. Так же, как и он, Элиза не торопила решающего разговора с принцем о собственной персоне, не в силах отказаться от любви. Но горькое чувство неправоты их счастья саднило сердце, и она вместе с Шаулом, тоскуя, искала оправдания и отговорки, мешая радость с болью.
Каждый вечер Шаул засыпал с обещанием поговорить с принцем, и каждое утро находил причину отложить разговор назавтра. Кристиан тоже не настаивал на обещанном разговоре. Случившееся на монастырском дворе гораздо больше занимало его. Потеря рассудка егермейстером, очнувшимся после удара Шаула, избавила принца от необходимости принятия сложного решения о судьбе де Гро. Втиснуть в узкие юридические рамки мистические коллизии покушения не представлялось возможным. Да и было ли оно? Практичный ум Кристиана не мог поверить в реальность силы колдовского заклятия. Авторитетное заявление отца Брамте он выслушал скептически, и только искреннее расположение к Шаулу не позволило ему усомниться в заверениях друга.
– А теперь растолкуй мне, что было в этом чертовом свитке, который стоил бедняге де Гро рассудка, а тебя уложил в постель, лишив меня твоего общества на целый день, – попросил вечером того же дня принц, расположившись в кресле у кровати Шаула с бокалом вина. – Судя по всему, де Гро рассчитывал с его помощью оказаться не в лечебнице, а во дворце, – улыбнулся тот. – Нет-нет, не торопись. Я никогда не сталкивался ни с одним колдовским заклятием. Как оно звучало? – На брачном ложе вместо принцессы – нищенка, – начал Шаул, припоминая текст свитка. – Судьбы обманчивое колесо поверни вспять. Низкий войдет в храмину высокого. Увраж о душе из Шамбре отыщи. В нощи, что монах уронил перо, ночного стража разбуди. Слово узнай И имя глаголь. – Тарабарщина какая-то, – проговорил Кристиан. – Как ты понял, о чем в нем идет речь? – Я тебе говорил, что уже имел дело с другим колдовским заклятием, использующим тот же трюк. А до того, как я прочел этот, отец Брамте рассказал мне легенду об авторе книги, которую искал Амброзиус. Якобы брату Бартоломеусу открылась тайна переселения душ, и его собственная душа переместилась в тело его брата короля. Прочитав заклятие, нетрудно было понять, что колдовство использует именно эту легенду. Сам Амброзиус был уверен, что это заклятие написано для него и поможет стать тобою, чем тоже подтвердил мою догадку. Ну, а когда я прочел указанные в свитке слова самого трактата: «Душа моя, переселись в обители иные, куда стремишься ты, не ведая оков телесных, войди в храмину…», – сомнений не осталось. Заклятие обещало переселить низкого, каким почитал себя Амброзиус, в тело высокого, то есть твое тело – так, по крайней мере, предполагал твой брат. Для этого, следуя указаниям, ему необходимо было отыскать книгу монаха из Шамбре. Как он понял, о какой книге идет речь, я не знаю. Мне о ней рассказал сам Амброзиус. Далее – указание времени. Произнести заклинание необходимо в ночь, когда монах уронил перо. Отец Брамте упомянул, что согласно все той же легенде брат Бартоломеус умер в момент написания трактата о душе. Трактат и в самом деле не закончен. Значит, речь идет о дне смерти монаха, который приходится, по словам того же отца Брамте, на день святого Эммерама. Все остальное не сложнее детской головоломки. Время – «ночного стража разбуди» – момент восхода Луны. Слова двух последних строчек, кроме собственного, имеют еще и цифровое значение. Таким образом, стало понятно, какие строчки трактата необходимо произнести в момент восхода луны, назвав имя того, в кого тот самый низкий и хотел переселиться, повернув колесо судьбы вспять. – Хорошо, – кивнул Кристиан. – Но причем здесь де Гро? – Дважды Амброзиус называл его имя, упоминая вместе с неким пьющим монахом, в связи с книгой. И Сони рассказал, что узнал о нападении на курьерскую карету, перевозившую загадочную книгу, от напившегося монаха. Собственно, это была просто догадка. Ведь кто-то должен был растолковать Амброзиусу про книгу, а потом сообщить, что ее везут в монастырь. Среди его разбойников никого по имени де Гро не было, да и само имя указывало на то, что он не разбойник. Если один из сообщников Амброзиуса жив и на свободе, он вполне мог воспользоваться свитком, чтобы уже в свою пользу обернуть задуманное твоим братом. Не могу себе простить глупейшей оплошности – оставить свиток среди вещей без присмотра! Мне тогда казалось, что все закончилось со смертью Амброзиуса. К тому же, встретив тебя, я, к стыду своему, был озабочен совсем другими вещами и напрочь позабыл об этом проклятом свитке. Но в монастыре все сошлось одно к одному – украденный из твоего дворца свиток, – Шаул принялся загибать пальцы, – значит, у преступника есть доступ во дворец. Следующее – знатное имя мерзавца, он вполне мог быть среди твоих придворных. Затем – вновь пропавшая книга, сам день святого Эмерамма и наконец – время восхода Луны, которое приходилось не на ночь, как говорил свиток, а на середину дня. Я ни в чем не был уверен и действовал просто под влиянием минуты. Не было ни секунды на размышления – главное было остановить безумный план. Увидев, как, уставившись на циферблат часов, какой-то толстяк торопится что-то пробормотать, я желал только одного – не дать договорить ему до конца, когда он произнесет твое имя. Вот и все, – пожал здоровым плечом Шаул. – Я был уверен, что и он выберет тебя, хотя, возможно, в этом я ошибся. Может быть, когда-нибудь де Гро придет в себя и расскажет, что он задумал. Хорошо, что свитка больше нет. – Я рад, что все это произошло, – парадоксально заключил Кристиан, рассматривая вино в бокале на свет ярко пылающего камина. – Что именно радует тебя? – поморщился Шаул. – То, что подобная опасность вообще существовала, или что твой брат был готов пойти на это? – Меня радует, что все стало на свои места. Амбросиус покоится, надеюсь, с миром, в усыпальнице, де Гро – в приюте для душевнобольных, а только там и место, человеку, решившемуся на подобное безумие. А я не ошибся в тебе. Я рад, что обязан тебе жизнью, а, возможно, и душой.
Доверие Кристиана вселяло в Шаула надежду, что тот не откажется разбудить принцессу, не покусившись на независимость его сограждан. Но совесть обличала, обвиняя в предательстве этого доверия. Не смея сознаваться Бруно, стесняясь Сони, Шаул поверял свои сомнения бумаге. «Я вынужден признать, – писал он в своем дневнике, – меня мучает страстное желание и нежность к той, что должна принадлежать Кристиану. Моя любовь к Элизе вовсе не походит на возвышенное рыцарское поклонение прекрасной даме. Как же я буду смотреть в глаза другу, предлагая ему руку принцессы, когда не престаю думать о его нареченной, как о своей возлюбленной, и, словно скаредный купец, перебираю в памяти ее черты и моменты желанной близости, что вижу в редких недозволительных снах? Стыжусь и жажду их. Как отказаться от этого? Да что еще у меня есть?! Но отдав ее Кристиану, я уже не посмею прикоснуться к ней даже в мыслях. Моя любовь должна будет уйти на дно, раствориться. Но как решиться на это?!» Ах, если бы он знал, какой нестерпимой мукой и счастьем наполняла сердце Элизы его признания!
– Завидуешь или готовишься к разговору? – проскользнув в оставленную приоткрытой дверь зала, Бруно уселся у ног Шаула.
Элиза почувствовала, как напрягся тот. Он уже давно ждал отповеди от въедливого кота, и удивлялся его странному молчанию. Но, видно, и необычному терпению Бруно пришел конец. – Сегодня вечером, – сухо ответил Шаул. – Сегодня вечером за ужином. – Почему не сейчас, после его тренировки, или за обедом, или во время ваших ежедневных прогулок? – Вечером, – отрезал Шаул и вышел из зала. «Я должен оставить себе воздуха на один вздох, – оправдал он свое решение перед самим собой. – Мне нужно время попрощаться с Элизой». Как объяснить ту сумятицу самых противоположных чувств, что испытывала она, наблюдая его отчаянную борьбу с самим собой – беспредельная нежность и безнадежная грусть разрывали ей сердце, не давая дышать. Она понимала, почему он не отваживается на разговор с глазу на глаз с Кристианом. Шаул был убежден, что предает их дружбу, скрывая свою страстную любовь к той, чью руку должен вручить принцу. Откладывая разговор на ужин, где присутствие графа и его супруги, помогут избежать ему предельной откровенности, на которую мог рассчитывать его друг, он выкраивал себе еще немного времени. "Только поможет ли это?" – горько вздохнула Элиза.
После урока фехтования Кристиан решил показать Шаулу самые красивые земли своего княжества.
– Это здесь неподалеку, – сказал он и, обернувшись к маршалу гвардейцев, пояснил: – Я хочу отвезти Шаула в Клаверден, нам не нужно сопровождение.
Они выехали из города, миновали обступившие его села и, перебравшись через мост, оказались в поистине удивительном месте. Среди альмандиновых потемневших после первых заморозков холмов, несла свои шанжановые воды извивающаяся змеей река, изумрудная щеточка леса щекотала далекий горизонт, вспыхивая редкими огоньками багряных кустов. А на самом высоком холме на светлом фоне лазоревого неба красовался изящной грацией тонкий, словно вырезанный из темной бумаги, замок.
– Это и есть мой Клаверден, – тихо проговорил Кристиан. – Я вырос в этом замке.
Замок и земли вокруг него принадлежали покойной матери принца. Здесь его воспитывал и учил рыцарской премудрости старый мессир Адриан. Тогда он был по-настоящему счастлив. Но рассказывая о лучших годах своей жизни, Кристин не выглядел счастливым. Что-то прервало течение тех светлых дней, оставив счастье позади, нанесло тяжелый удар и до сих пор неизбывно саднило грудь. Словно камертон способный уловить звук другого такого же инструмента, сердце Шаула, безошибочно определив лад – потеря, – сжалось в ответ.
– Что же случилось? – спросил он.
Кристиан ответил долгим взглядом, и Элиза невольно отпрянула – столько горечи было в нем.
– Среди моих детских товарищей у меня был друг, очень близкий, Гаррет, – наконец произнес он. – Мы жили здесь. Семь лет назад мой отец отослал его из Адхельма из-за меня, и он погиб. – Мне очень жаль, – сочувственно проговорил Шаул. – Ты был прав, называя нас самыми бесправными из своих подданных, – горько скривился Кристиан.
Они не стали заезжать в замок – Кристиана ждали государственные заботы – и повернули обратно. Грустная история друга подхлестнула бесконечный ожесточенный и столь же бессмысленный спор Шаула с судьбой, он хандрил и отвечал невпопад на вопросы принца. Подъехав ко дворцу, они спешились, конюхи забрали у них лошадей. Кристиану бы оставить его и отправиться исполнять свои неотложные дела, но тот, озабоченный состоянием друга все не решался покинуть его. "Какая трогательная забота", - попыталась иронизировать Элиза, но стала неприятна самой себе.
– Да что с тобой, Шаул? – допытывался Кристиан. – Ты сегодня сам не свой. Из-за чего? Это все из поручения его преосвященства?
Кристиан решил, что разговор, о котором просил Шаул, касается дел духовных. Элиза пожала плечами, а мысли Шаула были заняты совсем другим.
– Ты когда-нибудь влюблялся? – не выдержал он.
Кристиан молча смотрел на него, и Элизе показалось, что в глазах принца промелькнуло замешательство.
– Да, – наконец коротко ответил он. – Какая мука, – Шаул скривился от боли, что опять засела в грудине, он сделал глубокий вздох, чтобы унять ее, но она не проходила. – Никогда, никогда любовь не приносит счастья. Минутная радость – и тотчас неизбежная разлука. Зачем она вообще нужна? – Ваше высочество! – стуча каблуками по вымощенному двору княжеского дворца, к ним спешил граф. – Уже все собрались, ждут вас. – Иду, – не оборачиваясь, кинул ему принц. – Наверное, мы просто не можем иначе, – тихо ответил он Шаулу. – Так уж мы устроены.
Весь день Шаул ходил сам не свой в ожидании вечернего разговора. Он хотел попрощаться с Элизой и не мог вызвать в памяти ее черты. "Я здесь, Шаул!" – хотелось крикнуть ей, но он все равно не услышал бы. Пытаясь забыть ее, он не мог отделаться от тоски, не дающей свободно вздохнуть. "Не забывай меня", - молила, с трудом сдерживая слезы, Элиза. Шаул срывался на Бруно и сердился на Сони. – Если хочешь, чтобы он женился на твоей принцессе, не говори ему, что любишь ее, – вдруг разразился советом Сони, делая перевязку. – Что?! – воззрился раздраженно на него Шаул. – О чем ты?! – Ни о чем, делай, как знаешь, – угрюмо буркнул Сони. – Не припомню, что я когда-то доверял тебе свои сердечные дела, – ядовито процедил он. Его взбесило, что Бруно с Сони судачат за его спиной. – Если бы этот осел Бруно не распускал свой длинный язык, было бы всем гораздо лучше! – со злостью проворчал Шаул и обернулся к кровати, где почивал кот, чтобы увидеть паршивца. – Не дергайся. Бруно кот, а не осел, – возразил Сони. – А о твоей любви и говорить не надо, она у тебя на лбу написана. – А на нем не написано, что по любопытствующим молокососам плачет плетка? – Постарайся избегать говорить о самой принцессе, изъясни только факты, – миролюбиво промурлыкал с кровати Бруно. – Куда деваться от советов?! – ядовито проговорил Шаул и дернул плечом, высвобождаясь из рук мальчика.
Томительно тянулись часы до злосчастного ужина. Кристиан собрал какой-то совет, на который пригласил и Шаула. Но посидев некоторое время, тот извинился и ушел. Все равно он не мог ни вникнуть, о чем говорили собравшиеся, ни понять, с чем к нему обращаются. Его мысли крутились вокруг предстоящего разговора. Собственно и мыслей-то никаких не было, а только – отчаяние и злость. Он вконец запутался и измучил себя. Элиза притихла в немой тоске. Ей хотелось утешить Шаула, но утешения она не находила и для себя.
Шаул стоял у окна, бездумно наблюдая, как на город спускаются осенние сумерки, словно таинственная прекрасная дама – под мягким плащом свинцовых туч, переливалось золотом и рубинами атласное платье закатного неба.
– Прекрати маяться, – послышался голос кота. – Просто изложи проблему. А там – будь что будет.
Шаул молчал и Бруно продолжил.
– В конце концов, мы не знаем, что ответит принц. Сдается мне, что не все так просто, как ты себе представляешь. – Оставь, – наконец отозвался Шаул.
Он больше не мог думать ни о чем, апатия навалилась на него. "Действительно, будь что будет".
К вечеру дворец принца опустел. Гости разъехались, даже маршал был послан принцем по каким-то неотложным делам, и за ужином их было только четверо. Граф Айнар, легкий и разговорчивый человек, что-то многословно рассказывал, но Шаул не мог заставить себя слушать, лишь молча кивал, когда тот обращал к нему свою речь.
– Ты хотел рассказать о своей миссии, Шаул, – прервал излияния графа принц. – Да, – просто ответил Шаул и, подняв на друга глаза, замолчал.
Элиза замерла, боясь вздохнуть.
– Ваша миссия связана с планами епископа Эльтюда? – услужливо постарался помочь добродушный граф. – У меня есть некоторая договоренность с епископом, – кивнул Шаул, отложив приборы, – которая действительно касается моей миссии, но она заключается в другом. Я надеюсь, что после историей со свитком, подтвержденной епископским курьером отцом Брамте, вы выслушаете меня без иронии. – Шаул сделал паузу и, поминая наказ Бруно, сообщил: – Все вы, конечно, слышали сказку о спящей принцессе. Должен сообщить вам, что это не легенда. Сто лет назад принцесса Оланда действительно заснула вместе с венценосными родителями и всем своим двором. И теперь их надо разбудить, а принца нет. – И ты ищешь для нее принца? – удивленно спросил Кристиан. – Совершенно верно, – обреченно кивнул Шаул. – Но зачем?
Шаул рассказывал, как оказался виновником ужасающего состояния Элизы и скорой гибели, а она давилась слезами. Какая страшная ошибка – единственный, кому откликнулась ее душа не может разбудить ее!
– Все обитатели замка погибнут, погребенные под руинами, если прекрасный принц не полюбит и не разбудит принцессу до указанного в свитке срока. Так уверяют феи, – закончил Шаул. – Феи? – переспросил принц. – Феи, – кивнул он. – Тебе придется поверить мне на слово. – И скольким принцам вы предложили руку спящей принцессы? – поинтересовался граф. – Пока ни одному, – ответил Шаул. – Принцу Эльтюда я не смог доверить правды о принцессе. Но ты, Кристиан, – обратился он к другу, – благороден, добр, умен, красив, наконец. Лучшего супруга для нее я не смог бы найти во всем мире. И ты – принц, ты сможешь разбудить ее.
Кристиан не ответил, и в разговор вступила молчавшая доселе графиня.
– А что принцесса? Какая она? – Элиза… Вопрос сбил Шаула. Назвав принцессу по имени, он запнулся и прикрыл глаза, стараясь справиться с волнением и болью, пронзившей грудь. "Прощай, любовь, моя", – он отчетливо вспомнил лицо любимой.
– Она прекрасна, – наконец совладал он со своим голосом, боль утихла и он смог продолжить увереннее: – Она добра, умна, она… – Ты любишь ее? – Кристиан смотрел на Шаула так, словно тот на его глазах превращался в чудовище.
Шаул замолчал не в силах признаться в собственном вероломстве. Карие глаза Кристина казались черными, принц, не отрываясь, смотрел на него, и он понял, что уничтожил дружбу, которой так дорожил.
– Ты любишь ее, – наконец утвердительно произнес принц, и его лицо стало отстраненным и суровым.
За столом повисло тягостное молчание.
– Прости меня, Кристиан, – с трудом проговорил Шаул. – Было бы низко и недостойно твоей дружбы солгать тебе. Но, когда ты полюбишь ее, я надеюсь, ты поймешь и простишь меня. – Я не смогу разбудить ее, – поспешно и резко ответил принц. – Я уже связан обязательствами с принцессой Марией Луизой из Даннебурга. – Но… – начал было граф и осекся. – Ее портрет ты видел в… – нахмурился принц. – В портретной галерее, – упавшим голосом подсказала графиня. – В галерее, – кивнул принц. – Я женюсь на ней зимой, на праздники. А теперь прошу простить меня, – принц стремительно поднялся из-за стола и вышел. – Я обидел его? – потерянно глядя на графиню, спросил Шаул.
Добрая женщина смущенно пожала плечами: – Он был очень привязан к вам…
Экая неожиданность вышла с принцем. Шаулу придется отправляться на поиски очередного принца, а бедолага Кристиан остается с разбитым сердцем. Описание случившегося со свитком и де Гро - очень хорошо разъяснило все непонятки. Теперь все уложилось.
Ну и тапочек набралось по традиции.
цитата:
Пустое пространство вдруг наполнилось странным гулом(,) в одночасье разразившимся оглушительным звоном,
Кажется, запятая здесь не помешает.
цитата:
где(,) кроме двух фехтующих(,) никого не было.
Уточнение, по идее.
цитата:
Оглушенная отчаянным воплем мира снов Элиза бессмысленно наблюдала за фехтующими, с трудом приходила в себя и не слышала Шаула. Наконец она узнала в фехтовальщике Кристиана, второй в простом сером дуплете был ей не знаком. (...)Кристиан улыбнулся Шаулу
Вот здесь непонятно: ранее говорится, что в зале только двое фехтующих, теперь - что Элиза не слышит Шаула (а как она должна его слышать? - имеется в виду ощущение его присутствия?), и вдруг принц улыбается Шаулу, которого вроде как нет в зале - или все же есть?
цитата:
Шаула вздохнул
Опечатка.
цитата:
где присутствие графа и его супруги, помогут избежать
Лишняя запятая.
цитата:
Среди альмандиновых(,) потемневших после первых заморозков холмов, несла свои шанжановые воды извивающаяся змеей река
Пропущена запятая?
цитата:
Словно камертон(,) способный уловить звук другого такого же инструмента, сердце Шаула
И здесь пропущена.
цитата:
Кристиану бы оставить его и отправиться исполнять свои неотложные дела, но тот, озабоченный состоянием друга
Смущает меня употребление здесь местоимения "тот". А если чуть перефразировать - но, озабоченный состоянием друга, он\принц (...) - ?
Экая неожиданность вышла с принцем. Шаулу придется отправляться на поиски очередного принца, а бедолага Кристиан остается с разбитым сердцем.
Вот как-то так грустно вдруг обернулось. Зато можно двигаться вперед навстречу новым возможностям и принцам.
apropos пишет:
цитата:
Описание случившегося со свитком и де Гро - очень хорошо разъяснило все непонятки. Теперь все уложилось.
Тебе спасибо.
apropos пишет:
цитата:
Вот здесь непонятно: ранее говорится, что в зале только двое фехтующих, теперь - что Элиза не слышит Шаула (а как она должна его слышать? - имеется в виду ощущение его присутствия?), и вдруг принц улыбается Шаулу, которого вроде как нет в зале - или все же есть
Имелось-то в виду именно ощущение его присутствия. Ведь она попала в воспоминания Шаула (значит, видит его глазами, т.е присутствие его обязательно). Но так обалдела от случившегося в сонном царстве, что не может его почувствовать. Да-а, надо думать...
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 74
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Я тоже благодаря тебе перечитала сказку, за что тебе безмерно благодарна. Какое наслаждение! 
Наверняка, автор нам готовит какой-то неожиданный поворот. И верю в Траума! 
Присоединяйтесь 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
