Кстати: клуб "Литературные забавы"

Ну, дамы, вас никто за язык не тянул...

Оказалось, короткий рассказ совершенно не мой жанр.
Прошу любить и жаловать первую часть

За витриной (часть первая)

«… люди – вовсе не то, чем они кажутся».
Макс Фрай

Лера тяжело вздохнула: до конца рабочего дня еще четыре часа, а ее уже ноги от усталости не держат, и улыбка будто навсегда приклеилась к лицу. Светка, Юлечка и даже Эльвира Павловна выглядели не лучше. Но ничего не поделаешь – в декабре в магазинах всегда бешеный ажиотаж, а тем более в модном бутике «Жан-Пьер», куда она устроилась работать, когда поняла, что в Москве на стипендию студентки прожить, а тем более еще и снимать жилье нереально. Раньше она бы утешилась мыслью, что после работы ее будет ждать Илюша, но сейчас... Лера тряхнула головой, решительно прогоняя непрошенные воспоминания прочь.

Весь декабрь по случаю праздников «Жан-Пьер» работал до полуночи. «Декабрь год кормит, filles» – наставительно подняв палец, вещал владелец модного места мсье Жан-Пьер. И по случаю декабря самолично присутствовал магазине своего имени, периодически появляясь в торговом зале.
Дверь магазина не закрывалась, и колокольчики, привешенные над дверью, не умолкали. Дамы с царственной внешностью, просто дамы и совсем не-дамы, все желали принарядиться к празднику как можно дороже и как можно эксклюзивнее. И «Жан-Пьер» в лице своего владельца и персонала был безумно рад помочь всем желающим оставить здесь немаленькие суммы. Сам мсье Жан-Пьер, черноглазый и белозубый, олицетворение парижского шика и грации, в эту помощь вносил существенный вклад. Глядя, как с истинно галльским темпераментом, пересыпая свою речь французскими словечками, мсье Жан-Пьер закатывал глаза, целовал кончики пальцев и жарко уверял, что «…платье просто создано для Вас… специальное предложение… просто преступление против Красоты оставить его на вешалке…», Лера только диву давалась. Дамы краснели, сияли, покупались и покупали, мсье Жан-Пьер еще пуще сиял белозубой улыбкой. И Лере не верилось, что по паспорту блистательный Жан-Пьер неэлегантно прозывался Вадим Понырев. И она в очередной раз вспоминала свое любимое присловье «люди – вовсе не то, чем они кажутся». Юлечка, новенькая, только таращила глаза на ловкие маневры шефа и периодически сдавленно шептала: «Во дает!».

Когда магазин, наконец, опустел, Лера, Светка и Юлька без сил попадали на стулья, а Жан-Пьер укоризненно посмотрел на них:
– Не расслабляться! До закрытия еще полчаса. Помните о декабрьских премиальных, – и в качестве наглядного примера изящно облокотился на консольный столик, украшающий утонченный интерьер бутика.
Юлечка застонала, Светка только сверкнула глазами, а Лера мстительно представила, как у столика подламывается хрупкая ножка, и уже не блистательный Жан-Пьер летит вверх тормашками. А о чем подумала невозмутимая Эльвира Павловна, было никому неизвестно. Но все послушно выпрямили спины и вновь нацепили улыбки, потому что декабрьские премиальные от выручки могли составить до четверти зарплаты за год, а деньги нужны были всем.

Внезапно дверь распахнулась, и на пороге возникла надменная худощавая дама в мехах. В руке она небрежно держала фирменный пакет бутика «Жан-Пьер». Цокая каблуками и распространяя вокруг себя насыщенный аромат «Armani code», дама прошла в зал и бросила пакет на прилавок. Из приоткрывшегося пакета на прилавок вытек синий шелк. Лера невольно ахнула: она помнила это чудесное платье от Готье и даже тайком примеряла его. Платье село на нее идеально, но чтобы приобрести его не могло быть и речи – сумма на ценнике значительно превышала ее годовую зарплату. Оставалось только мечтать и ласково гладить синий шелк. Платье провисело на вешалке два месяца, а недавно исчезло. Лера немного расстроилась, что платье продали не в ее смену, и ей не довелось увидеть счастливую владелицу этого чуда, а потом подумала, что так, наоборот, лучше. Вот, теперь довелось, но, не похоже, что владелица очень счастлива.
– Я пришла вернуть вашу… вещь, – брезгливо заявила дама, – я крайне недовольна.
Лицо Жан-Пьера вытянулось, и вся его поза выразила недоумение и огорчение.
– Как же так, Жанна Эдуардовна? – воскликнул он. – Помнится, когда вы приобретали это платье, вы были в совершенном восторге и даже не раздумывали…
– Вот именно, – отрезала дама, – а теперь я подумала и передумала. Платье совершенно ужасное. Верните деньги!
– Разумеется, мадам, – пришел в себя Жан-Пьер, – это ваше право, но мне очень-очень жаль… Девочки сейчас все оформят, – он сделал знак Эльвире Павловне и увлек даму к диванчику, стоявшему в центре торгового зала. – Вам придется подождать буквально пять минут.
Жанна Эдуардовна, помедлив, надменно кивнула и небрежно откинулась на диване, закинув ногу на ногу.
Эльвира Павловна разложила отвергнутое платье, у Юлечки глаза стали с чайное блюдце, и она пискнула:
– Эльвира Павловна, но это же…
– Молчи, идиотка, – сквозь зубы сказала Эльвира Павловна. Кончик носа ее покраснел и предательски подергивался.
Чуя недоброе, Лера и Светка тоже подошли посмотреть. Платье явно надевали: фирменная этикетка была срезана, на подоле виднелось пятно от вина, а на плече дырочка от сигаретного пепла. Зато чек был на месте.
Светка возмущенно что-то прошипела, а у Леры от обиды навернулись слезы. Она-то мечтала, что это платье достанется красавице, которая будет в нем блистать и притягивать восхищенные взоры, а в остальное время бережно хранить. И вот теперь оно лежит перед ней, совершенно погубленное. Лера никогда не завидовала покупательницам, которые могли позволить себе то, что недоступно ей, но сейчас почувствовала безотчетную ненависть к надменной даме.
Тем временем Эльвира Павловна недрогнувшей рукой внесла запись о возврате и отсчитала хрустящую стопку купюр. Жан-Пьер незаметным движением сложил пачку пополам, отчего она стала еще толще, и протянул ее Жанне Эдуардовне. Та пересчитала деньги, бросила их в сумочку, милостиво кивнула и вышла из магазина, оставив после себя удушливый запах духов.
– Корова! – без малейшего акцента выругался мсье Жан-Пьер.
– Вадик! – нахмурила брови Эльвира Павловна. – Держи себя в руках.
– Эльвира Павловна, но почему? – осмелилась спросить потрясенная Юлечка, даже не обратив внимания на «Вадика».
– А потому, детка, – цинично скривив губы, пояснила Светка, – что Жанна Эдуардовна очень хороший покупатель, и в будущем потратит здесь сумму, несоизмеримо большую, чем стоимость одной тряпки, пусть даже и от Готье. Поэтому все дружно улыбаемся.
– Но второй раз такой финт этой корове с рук не сойдет, – решительно заявил Жан-Пьер-Вадик.
Эльвира Павловна придирчиво осматривала платье.
– Пятно от вина, возможно, удастся вывести, – с некоторым сомнением протянула она, – а вот механическое повреждение… Не думаю. Придется списывать.
– Но ведь дырочка совсем небольшая, – не сдержалась Лера, – ее можно замаскировать какой-нибудь брошью, и пятно…
– Cherie, – простонал Вадик, обратно превращаясь в мсье Жан-Пьера, – наш бутик торгует экс-клю-зи-вом, а не секонд-хендом. И с твоей брошкой это платье будет не от Готье, а от Леры. Впрочем, – он хитро прищурился, – кажется, оно твоего размера, а? Можешь взять его себе… в счет декабрьских премиальных.
– Вадик! – опять возмутилась Эльвира Павловна.
– Это грабеж! – поддержала ее Светка. – Все равно его списывать. И куда его носить?
Юлечка потрясенно смотрела на Леру. Она совсем не подозревала за выдержанной и тихой Лерой такой склонности к авантюрам.
– Списывать не просто так, а на продажу в сток-магазин, – отпарировал мсье Жан-Пьер, – и у меня есть пригласительный билет на новогоднюю вечеринку при французском посольстве. Сам я пойти не смогу и отдам билет вместе с платьем. Что скажешь, cherie? – вкрадчивым тоном обратился он к Лере.
– Согласна! – выпалила Лера и решительно прижала к себе синий шелк.
– Отлично! – сверкнул белозубой улыбкой мсье, – пригласительный за мной, завтра получишь.

– Ну, ты и дура! – выговаривала Светка Лере, когда они брели после закрытия бутика к станции метро. – Обул тебя наш дорогой Вадичка на обе ноги. Никуда это платье не годилось, только в утиль. А тебе за квартиру платить надо, кушать надо, шмотки опять же надо, а ты… Э, да что с тобой говорить! Чего радуешься-то? Ну, ладно, оденешь ты его один раз, а дальше? В шкаф повесишь! И что ты потеряла там, в этом французском посольстве? Дура и есть.
Лера и сама не могла объяснить, почему она так сделала. Умом она понимала, что Светка права, и она поступила легкомысленно, но все эти ее соображения не могли погасить детской радости. За несколько месяцев у нее скопилась некоторая сумма – за квартиру заплатить хватит. Что касается еды, перейдет на гречку, месяц как-нибудь перебьется, заодно сбросит пару килограммов. Зато ее никогда не назовут скучной и предсказуемой, как сканворд. Она даже слегка скрипнула зубами, вновь вспомнив Илью и как некрасиво они расстались. Ну, уж нет, она не будет снова расстраиваться, у нее впереди настоящий праздник… и настоящий бал.

Продолжение следует...