Отправлено: 03.05.14 18:18. Заголовок: О спящей принцессе замолвите слово
Полтора года назад я решила переделать свою сказку "В поисках принца", но так увлеклась, что... от прежней осталась только первая фраза.
Получилось нечто соврешенно новое и... почти в пять раз длинее.
Потому мне бы очень хотелось представить новую сказку на суд форумчан - узнать ваше мнение о сем опусе, выслушать критические замечания и, может быть, советы и возражения.
*** Траум сидел один в своих покоях. Он отгородился не только от докучавшей ему феи, но и от Рева, всего мира и Провидения. Благодаря своему родству с людьми его помощник, частенько запутавшийся в логических выводах, мгновенно улавливал чувства, пусть и не всегда мог распознать их истинной природы. И теперь Рев изводил Траума многозначительными намеками и понимающими взглядами. Это раздражало владыку снов еще больше оттого, что дурацкие замечания Рева заставляли его вновь и вновь почувствовать тревожное шевеление в груди. Он выстроил надежную стену вокруг своего сердца, но с разумом такие вещи не проходят. Иначе – потеря власть над собой, а значит, и над миром. Возведенные стены, не только защищают, но и лишают обзора, а значит ограничивают познание и власть, что в его случае равносильно самоубийству.
Траум нахмурился. Поднявшись, прошелся по комнате. Снова вернулся к креслу, но не опустился на него. "Стоп", – приказал он сам себе. Надо просто признать очевидное: его тактика не имеет успеха. Фея продолжает волновать его, а он чувствует себя измученным и опустошенным, словно от долгой болезни. Нельзя идти на поводу своих чувств, но и отрицать их бесполезно, так только сильнее запустишь недуг. Надо искать новое лекарство.
Траум сделал еще один круг. Ничего не приходило в голову. Разве что поднять ворота и выйти навстречу тому, что ожидает за крепостными стенами? Покинуть укрепленное убежище – всегда рискованный шаг, но сидеть годами в осажденной крепости – и того хуже.
Решение он принял быстро и сразу почувствовал облегчение. Развернувшись от глухой стены, Траум распахнул окна, впустив свежий морозный воздух. Первые ночные заморозки прогнали вчерашнюю хмарь, расцветив погасшую было природу новым роскошным нарядом. Тонкая паутинка инея посеребрила деревья, кусты, дорожки и поля – все вокруг блестело, переливаясь радужными искрами на утреннем солнце. Траум вдохнул полной грудью по-зимнему упругий бодрящий воздух, и мощный толчок в груди погнал по жилам полнокровный поток. Принятое решение, словно распустило сжатую внутри него пружину. Свобода. Теперь необходимо действовать, решать, вершить. Траум почувствовал себя свободным даже от своей привязанности к маленькой фее.
***
Все утро Шаул слонялся по небольшой комнате гостиницы, не находя себе места. Порядки, принятые в Бовиле, как и его жители, кроме милой старушки-цветочницы, были ему несимпатичны, и его изводило тоскливое предчувствие, что и принц Эльтюда может оказаться им под стать. Вряд ли ему удастся понять характер принца во время официальной церемонии. А значит, он вынужден будет отдать Элизу во власть человека, душевные качества которого совершенно неизвестны. Не говоря уже о том, что, открыв тайну Элизы, он и себя предаст на милость принца. В Эльтюде власти духовные без сомнения обладали весьма значительным влиянием, а это делало позицию Шаула весьма уязвимой. Никто не проявляет такого нетерпения к магии, как властители духа, желающие обрести земную власть.
– Что ты маешься? – недовольно спросил Бруно. – Аудиенции ты добился. И весьма умно, к слову. Я не ожидал от тебя такой способности к политической игре. Держал паузу, блефовал, шел ва-банк, как заправский политик. – Не болтай ерунды, – отмахнулся Шаул. – Я просто не знал что сказать. – Ну, в таком случае, надо благодарить Провидение. В который раз убеждаюсь, что молчание – золото. Хорошо, что ты не ляпнул чего-нибудь по простоте душевной. Они могли принять тебя за сумасшедшего или сжечь на костре. – А, может быть, они оставили бы свои духовные предпочтения и воспользовались бы Элизой в своих политических целях. – Не Элизой, а принцессой, ее высочеством принцессой Оланда, – отчитал его кот, а затем с видом завзятого дипломата добавил: – Эльтюду, насколько я могу судить, совсем не выгодно ослаблять содружество городов, так как это усилит их южного соседа. – Так им нужен союз с содружеством? – Я думаю, они бы от него не отказались, тем более, что их соседи тоже не дремлют. – Я не перестаю ругать себя, что отправился в путь, не разобравшись в политических резонах. Признаться я упустил из виду, что спасение Элизы может перевернуть жизнь моих соотечественников.
Шаул обреченно качнул головой, до него только сейчас стала доходить вся сложность его миссии.
– Да, ты первостатейный простофиля, – не упустил случая поддеть его Бруно, но сейчас Шаул был с ним почти согласен. – Я думаю, содружество с удовольствием закрыло бы глаза на скорую гибель принцессы и всего королевского двора. И, предполагаю, нашлись бы и те, кто не погнушался приложить руку к их скорейшей гибели. О, они вряд ли простят тебе их пробуждение. – Содружество ничего не знает о них, – настороженно возразил Шаул.
"А ведь Бруно прав: судьба Элизы зависит не только от злой воли колдуньи".
– Им представится возможность узнать их, когда те проснуться. Но это проблема содружества. Когда правители не знают истории, это чревато потерей власти. – Ты так спокойно говоришь об этом! – возмутился Шаул. – Это, между прочим, касается и моей семьи, моих соотечественников. – Это касается не только твоих соотечественников. Эта истинна, которая подтверждается всей историей человечества. И всем надлежит ее знать. Если ты нарушаешь закон, ты обречен получить воздаяние. И невежество не является смягчающим обстоятельством. Разве изучение философии истории не входит в обязательный курс Золендамского университета? – Я закончил только первую ступень, – огрызнулся он. – Оно и видно, – протянул Бруно. – Я совсем запутался! – вскликнул в отчаянии Шаул. – Мало того, что я не могу решить, как мне поступить с принцем, так теперь еще и проблемы содружества решать?! – Эко махнул, – усмехнулся Бруно. – Не много ли ты на себя берешь? – А как мне быть? – пожал плечами Шаул. – Я найду Элизе принца, он разбудит ее, и король решит, что ему необходимо вернуть себе Оланд. – Знаешь, Шаул, философу надо научиться правильно расставлять приоритеты. Да не плохо бы еще разбираться, что зависит от него, а что он должен принять как должное, – прищурившись, прошипел Бруно. – Главное в твоей миссии, уж коли ты ввязался во все это, – найти принца для принцессы. Так и займись этим, а проблемы содружества пока не возникли, так что и не требуют решения. – Не хотелось бы мне стать причиной их возникновения, – уныло протянул Шаул. – Тогда все просто – откажись от своей миссии. – Спасибо за совет, – раздраженно скривился Шаул.
Он не мог отказаться от своей миссии. И не только из-за любви к Элизе. Как и в самом начале своего путешествия, он чувствовал себя ответственным за судьбу всех тех, кто связан с нею. Он должен хотя бы попытаться спасти их от верной гибели. "По своей сущности человек не может игнорировать глубинное знание общности судьбы, и солидарность с другими людьми – насущная необходимость оставаться человеком", – по привычке сформулировал Шаул. Он был уверен, что его философские формулы были выстраданы на собственном болезненном опыте. Пусть и не в таких масштабах, но он знал цену и вкус отступничества и не готов был снова совершить нечто подобное. Не говоря уж о том, что с гибелью Элизы он вообще не мог смириться.
– В конце концов, брак принцессы, – Шаул запнулся, почувствовав острую боль под грудиной, сделал глубокий вздох и продолжил: – с союзником содружества создаст благоприятную почву для урегулирования претензий короля. – Слова не мальчика, а политического мужа, – продекламировал кот. – Как ты думаешь, – после долгой паузы спросил кота Шаул, – он подойдет ей? – Это не нам с тобой решать. Или ты предлагаешь заняться гаданием? – скептически скривился Бруно. – Обратись к профессионалам. Я пас.
Шаул устало протер переносицу. Действительно, глупо задаваться подобными вопросами. Очевидно, что никто из претендентов на руку Элизы не найдет у него одобрения. Но еще более очевидно то, что он попросту не имеет права на подобные оценки.
– Хватит слоняться по комнате, – проворчал Бруно. – Пора собираться, через час тебе надо быть в королевском замке. – Я еще не придумал, как рассказать принцу об Элизе, – уныло промолвил Шаул. – О его высочестве принцессе Оланда! – вскипел Бруно. – Сообразишь по обстоятельствам, – добавил он более миролюбиво. – Легко тебе давать советы, – проворчал Шаул и, сунув букетик старушки за пазуху – на удачу, – вышел из комнаты.
*** Селина аккуратно тянула пряжу, туго скручивая ее в крепкую нить. Конечно, Селина не определяла этим судьбу маленького Хольде, а только помогала мальчику в его мужественной борьбе с мучавшей его болезнью. Тугая нить без узелков и утолщений ровно ложилась на катушку веретена. Это означало, что мальчик не сдался и не отчаялся. Селина уже знала, что малыш победит в этой схватке, даже если его земные дни будут сочтены.
Люди часто забывают, что болезнь страшна не смертью и не телесной мукой, которую причиняет, а тем, что через эту муку зло добирается до сердца человека. Кто не отчается от непрекращающихся страданий? Кто не озлобится от бессмысленности и несправедливости переносимых мук? Кто не перестанет любить, замкнутый в узилище скорби? Почти никто. И все же есть те, кто побеждает и отчаяние, и зло, и саму смерть, уничтожающую этот мир через страдания и боль. Чем сильнее претерпеваемые такими людьми страдания, тем меньше боли остается другим, а значит значительней и одержанная ими победа. Такое не всем по плечу. Страдальцы-победители, как редкие оазисы в пустыни, умиряют испепеляющий жар, дают тень и влагу, потому что сами питаются от источника Провидения.
Люди этого не видят и часто даже не догадываются, что скованные болезнью и иссохшие телом калеки охраняют их от зла гораздо надежней, чем все военачальники и армии с их оружием и мощью, и облегчают их страдания сильнее, чем лекари с целебными снадобьями. Малыш Хольде был из таких победителей. Это чувствовалось в каждом тугом витке веретена. Его ждали вечные блаженство и слава. И все же мягкое сердце Селины кровоточило от боли: для родителей потеря ребенка – незаживающая рана.
Мальчик заснул, обессиленный телесными муками, а Селина продолжала крутить нить. Пряжа тянулась все труднее – болезнь малыша Хольде не ослабила хватки, как огромный паук она обхватила хрупкое тельце ребенка, и опутывала его, все сильнее стягивая паутиной. Ну хоть несколько минут, чтобы перевести дух! Хоть бы коротенькая передышка, почувствовать облегчение!
– Траум, – прошептала Селина, повинуюсь внезапному порыву, – помоги малышу Хольде. Я знаю, тебе не все равно. Прояви свою власть и волю. Этот мальчик стоит того. Ты нужен ему.
Селина вздохнула: ее слова натыкались на непреодолимую преграду. Траум был закрыт для нее. Владыке снов надоели ее бесцеремонные попытки завязать с ним личное знакомство. Селина не сердилась. Она понимала, что такое просто невозможно. И ее саму удивляла непонятно откуда взявшаяся в ней настойчивость. Мир снов иллюзий, страхов и тайных желаний, с которым теснейшим образом связан каждый живущий на земле, находится в ином, не доступном воле человека, плане бытия. Каждый можем там бывать, видеть, чувствовать и переживать последствия произошедшего там. Но человеческий разум, даже умудренный магическими знаниями, способен лишь строить догадки по отрывочным и противоречивым фактам, не в силах постичь этот мир изнутри. Селина знала, что когда-то человек выпал из целого и утратил подобный способ познания, и ей, слабой взбалмошной фее, не изменить существующего порядка вещей. Но она странным образом не могла оставить идеи достучаться до самого Траума. Ей не нужна была мудрость мира снов, его сила и могущество, ей нужен был Траум. И она сама не знала зачем. Может быть, Агата права и это последствия магии странного мира.
Вдруг Селина почувствовала, как пряжа стала поддаваться, она тянулась все легче, туго скручиваясь в плотную ровную нить. Это означало только одно. Мальчик получил желанную передышку – болезнь чуть ослабила хватку.
– Спасибо тебе, Траум, – улыбаясь, прошептала Селина, она ощутила, что мир снов чуть поддался и для ее желания проникнуть в него.
Бруно каков молодец! И ведь действительно, следя за перипетиями истории Шаула и Элизы, как-то упустилось из виду, что если королевство проснется, то захочет занять свое законное место по меньшей мере на политической карте и арене. И принц может захотеть сыграть в том не последнюю роль. Словом, влипли ребята.
Бедный Траум, как ни отгораживается, как ни строит стены, а все бестолку. Чудно, как он всегда незримо рядом, и это ощущение его поддержки...
Чуток тапков:
цитата:
его помощник, частенько запутавшийся в логических выводах, мгновенно улавливал чувства, пусть и не всегда мог распознать их истинной природы.
Частенько путавшийся - или частенько запутываясь. (...) их истинную природу - ?
цитата:
И, предполагаю, нашлись бы и те, кто не погнушался приложить руку к их скорейшей гибели. О, они вряд ли простят тебе их пробуждение. – Содружество ничего не знает о них, – настороженно возразил Шаул. "А ведь Бруно прав: судьба Элизы зависит не только от злой воли колдуньи". – Им представится возможность узнать их, когда те проснуться.
Их-их-их.
цитата:
Эта истинна, которая подтверждается всей историей человечества.
Одно "н".
цитата:
Каждый можем там бывать, видеть, чувствовать и переживать последствия произошедшего там.
Бруно воспитывает Шаула, а Рев читает мысли Селины. И Траум, да, зайчег, вносит свою лепту, сам того не желая. Или желая?
Юлия, снимаю шляпу, восхищаюсь! Ты своей чудесной философской сказкой столько поднимаешь проблем и вопросов, и частного и общего значения. Чего стоит только рассуждение о том, как важно не ожесточиться от страданий!
Тапочки еще. Извиняюсь, если где повторилась.
цитата:
– Не важно, – бросил кот, озабоченно глядя на Шаула.
Неважно
цитата:
Ты не можешь обратиться к королевской особе, пока она сама не обратиться к тебе.
Не обратится
цитата:
И когда она пробудиться, он не сможет ничего сказать ей, или прикоснуться к ее руке...
Пробудится. Зпт перед «или», наверное, лишняя.
цитата:
Шаул ей нравился, и не только потому, что должен был потрудиться для исполнения их плана.
Лишняя зпт перед «и».
цитата:
– Он очень милый. Не удивительно, что Элиза влюбилась в него, увидев его подлинный образ,
Неудивительно?
цитата:
– Да? Возможно… – задумчиво проговорил Рев, и полюбопытствовал в свою очередь:
Лишняя зпт.
цитата:
Вы не можете этого увидеть, – покачал он головой, словно искал ответ на мучившую его загадку, и наконец нашел:
Лишняя зпт перед «и наконец».
цитата:
но вы, без сомнения, можете это почувствовать. Вы ведь чувствуете это? – он нетерпеливо заглянул ей в глаза. – Да…– неуверенно ответила Селина. – Когда я появилась здесь, я почувствовала какие-то изменения.
А может, и хорошо так.
Глава 4
цитата:
Бовиль, словно гора возвышался над селениями, полями и лесами,
Зпт после «гора.
цитата:
Попав внутрь крепостных стен Шаул был поражен не меньше, чем размерами, шумной неразберихе, царившей в этом гомонящем, переполненном людьми городе.
Попав внутрь крепостных стен, Шаул, не меньше, чем размерами, был поражен шумной неразберихой, царившей в этом гомонящем, переполненном людьми городе.
цитата:
Огромный мост через реку, плотно застроенный высокими зданиями, был похож на огромного ощетинившегося крышами домов ящера, между его могучих лап, опущенных в реку, проплывали корабли, лодки и баржи.
цитата:
– А почему ты защищаешь его? Вы что сообщники? – послышали возгласы.
Вы что, сообщники? Вроде, так?
цитата:
На прилавке были разложены луковицы тюльпанов и ирисов и небольшие букетики, перевязанные цветными ленточками, сбоку в корзине клубились цветным облаком астры и хризантемы, рядом теснились небольшие горшочки с фиалками и анемонами,
Может, ленточки разноцветные?
цитата:
Брат Клод став на цыпочки что-то скороговоркой зашептал на ухо брату Тома.
Брат Клод, став на цыпочки, что-то скороговоркой зашептал на ухо брату Тома.
цитата:
– Брат Клод, – бросил шепотом через плечо брат Тома многозначительный взгляд, – закрой дверь.
Здесь что-то с шепотом и взглядом не так.
цитата:
Он не решился повторить свою просьбу о рекомендации, необходимой для аудиенции с принцем, на едва завуалированный отказ.
Что-то смущает. Может «в ответ на едва завуалированный отказ»?
цитата:
– Вы получите аудиенциею у его высочества принца Граллона, – просипел тот и, кивнув брату Тома, снова уткнулся носом в бумаги.
Очепятка. аудиенцию
цитата:
– Чтобы попасть на аудиенцию к принцу, вы должны, заплатить налог в соседней комнате.
Лишняя зпт после «должны»
цитата:
Иначе – потеря власть над собой, а значит, и над миром.
власти
цитата:
Возведенные стены, не только защищают, но и лишают обзора, а значит ограничивают познание и власть, что в его случае равносильно самоубийству.
Лишняя зпт после стен.
цитата:
Фея продолжает волновать его, а он чувствует себя измученным и опустошенным, словно от долгой болезни. Нельзя идти на поводу своих чувств, но и отрицать их бесполезно, так только сильнее запустишь недуг.
Много «чувства», и с начала отрывка тоже. Может «ощущает себя измученным…»?
цитата:
– Не болтай ерунды, – отмахнулся Шаул. – Я просто не знал что сказать.
Зпт после «не знал».
цитата:
– Им представится возможность узнать их, когда те проснуться.
проснутся
цитата:
Он был уверен, что его философские формулы были выстраданы на собственном болезненном опыте.
Второе «были» можно убрать.
цитата:
И все же есть те, кто побеждает и отчаяние, и зло, и саму смерть, уничтожающую этот мир через страдания и боль.
Здесь, возможно, как я поняла фразу, побеждать смерть через страдания и боль? То есть, зпт после «мир»?
цитата:
Хоть бы коротенькая передышка, почувствовать облегчение!
Хоть бы коротенькую передышку, почувствовать облегчение!
И ведь действительно, следя за перипетиями истории Шаула и Элизы, как-то упустилось из виду, что если королевство проснется, то захочет занять свое законное место по меньшей мере на политической карте и арене.
Феи оказались не слишком-то сильны в политическом аспекте своей спасительной миссии.
apropos пишет:
цитата:
И принц может захотеть сыграть в том не последнюю роль.
Да уж... Видно, на то и был расчет: пробудил, так и разбирайся со всеми политическими заморочками.
apropos пишет:
цитата:
Бедный Траум
Великий Траум
Хелга пишет:
цитата:
Бруно воспитывает Шаула
На то и поставлен
Хелга пишет:
цитата:
Рев читает мысли Селины
Разошелся помощничек пока владыке не до него.
Хелга пишет:
цитата:
Траум, да, зайчег, вносит свою лепту, сам того не желая. Или желая?
Кто ж их поймет, великих-то.
Хелга пишет:
цитата:
столько поднимаешь проблем и вопросов
Главное, чтоб не мозолило это душу читателя, не вставало на пути повествования, словно тянь-шанские хребты.
Спасибо вам, дорогие, за ваши бесценные замечания и исправления. Автор слеп и туп
Юлия
Сообщение: 1542
Отправлено: 14.08.14 15:22. Заголовок: *** Возможно ли чтоб..
*** Возможно ли чтобы пустота или непроглядная глухая тьма обрели форму? Ни представить, ни описать такого невозможно. И все же Элиза чувствовала, что с ее убежищем произошло именно это. Это невидимое строение и порядок с некоторых пор строго определяли ее жизнь. Эти изменения, хоть и ставили иногда Элизу в тупик, но отчего-то казались ей добрым предзнаменованием.
Она не могла объяснить и самой себе, почему вдруг почувствовала доверие к прежде ненавидимой темнице, но с готовностью принимала на веру нынешнюю доброжелательность странного мира, в котором пребывала не по своей воле. Возможно, она просто успокаивала себя, но ей стало чуть легче, чем прежде. Порядок, сути которого она не знала, казалось бы, должен раздражать внезапными запретами и тупиками, но Элиза была уверена, что тот был залогом безопасности для нее и, возможно, для Шаула. Прежняя аморфность, казавшаяся свободой, чуть не обернулась гибелью для них обоих. И потому спокойно сносила, когда ее выбрасывало из его воспоминаний, или она наоборот проваливалась в них без особого намерения. А когда ход в воспоминания Шаула для нее был закрыт, она могла побродить и по собственным. Туда она попадала легко в любое время. Но это не всегда оказывалось приятным. Теперь, из нынешнего убежища, она увидела прожитую жизнь совсем под иным углом. То, что раньше казалось обычным порядком, сейчас вызывало раздражение или даже стыд. А то, что в былые времена вызывало недоумение, теперь становилось очевидным.
Ее вынужденное заточение уже не представлялось ей совершенно невыносимым – одиночество прекрасный повод подумать, а ей было о чем. В скором времени ей предстояло проснуться. И с пробуждением прежняя, предопределенная магией жизнь закончится. Уже не мастерство крестных, а ее собственный характер выстроит ее будущее. Элиза качнула головой: нет не только ее характер решит судьбу спящей принцессы. Проснуться королева, ее мать, и отец, король. Да еще выбранный феями принц. Не будет только Шаула.
Какая ирония! Крестные хотели для нее самого лучшего – влюбленного благородного принца, всякая на ее месте была бы счастлива, а она предпочла простого горожанина. Конечно, никаким волшебством такого разворота событий предугадать невозможно. И теперь ее спасение зависит от того, сможет ли она разлюбить Шаула и полюбить принца.
Без всякого сомнения, влюбленный принц легко завоюет ее сердце, - уныло уговаривала себя Элиза. А как же иначе? Он будет благороден, отважен, великодушен, чистосердечен, галантен, умен и, возможно, даже красив. Ведь он предопределен ей магией крестных! Разумеется, это – алмаз высшей пробы. Да принца просто невозможно будет не полюбить! А Шаул? Шаул станет ей другом…
Элиза сердито пнула упругую пустоту. Разгуливая по воспоминаниям милого юноши, она совсем оторвалась от реальности! Какие друзья?! Все эти рассуждения о дружбе с простым горожанином из маленького провинциального городка – просто блажь. Короли и королевы не имеют друзей. Свита – вот чем они должны удовольствоваться. Даже простая сердечная привязанность может стать для короля, как для ее бедного отца, причиной потери власти, а, возможно, и жизни. Конечно, Шаулу пожалуют титул и земли за заслуги перед королем. Может быть, иногда они будут видеться на приемах, но ей уже никогда не попасть в его мир – мир незатейливого быта и созерцания бытия.
Но пока она здесь… Принцесса упрямо насупилась. Пока она здесь, никто не заставит ее отказаться от встречи с ним. Элиза прикрыла глаза и скользнула через какую-то прореху в окружающей ее пустоте.
– Мы закончили, Шаул, – мужчина строго сверкнул на Элизу стеклами очков. – Отец! – воскликнул тот, и по сердцу Элизы прокатилась бархатная волна низких нот его голоса. – Но ты сам говорил, что призвание невозможно отменить собственной волей. – Что ты можешь знать о призвании? – мужчина снял очки и устало потер переносицу, без очков взгляд его стал мягок и беззащитен. – Шаул, в тебе говорит юношеское упрямство. Боюсь, здесь сыграл роль мой запрет. Ты всегда был ужасным упрямцем. Если бы я запретил тебе интересоваться медициной, ты сейчас бы с пеною у рта доказывал свое право стать лекарем. – Никогда, – горячо возразил Шаул. – На уроке анатомии в гильдии хирургов прошлой зимой я чуть не потерял сознание. – Очень многие известные врачи на первой в своей жизни секции падали в обморок, – махнул рукой отец. – Меня не работа хирурга взволновала. Прелектор препарировал мозги несчастного, а я не мог оторвать взгляда от его лица. Его лицо, отец! Ведь это был человек. Когда-то мать младенцем держала его на руках и вглядывалась в его лицо, пытаясь предугадать его судьбу. Что привело того младенца к такому концу?! – Оставь, Шаул, – отец снова надел на нос очки, и его взгляд стал строгим и жестким. – Ты прекрасно знаешь, этот несчастный, как ты его назвал, был вором и убийцей. Именно это его и привело к тому концу. – Совершенно верно, – рассудительно кивнул Шаул. – Но в какой момент человек подходит к этой развилке? Почему один становится лекарем, а другой – убийцей?! Ведь никого Провидение не предназначает ко второму? Как понять, почему человек выбирает не жизнь, а смерть? – Боюсь, сынок, на это у нас сейчас нет времени, – за спиной послышался женский голос.
Элиза обернулась, на пороге комнаты стояла миловидная женщина. Ее скромное темное платье оттенял белоснежный воротник и манжеты, украшенные по краю тонким кружевом. Из-под тонкого батистового чепца выглядывали каштановые волосы. Карие глаза лучились теплом, а изящные губы изогнула ласковая улыбка.
"Шаул похож на мать", – подумала Элиза.
– Мама, – юноша шагнул навстречу матери, и та заботливо поправила его воротник.
"Шаул вырос", – подумала Элиза, глядя сверху на лицо госпожи Ворт.
– Сейчас придут господин Минтье с супругой, а Себастиан Гринмайер и госпожа ван Остенрейн уже здесь.
Элиза почувствовала, как бешено заколотилось сердце Шаула, и загорелись огнем уши.
– Пойдем, Бартье, – повернула голову женщина к мужу. – И ты, сынок. Госпожа ван Остенрейн спрашивала о тебе.
Они все трое вышли из кабинета и спустились по лестнице в небольшую уютную гостиную. В эту же минуту служанка провела в комнату мужчину средних лет и молодую женщину. Это, надо полагать, и были те самые Себастиан Гринмайер и госпожа ван Остенрейн. Дама протянула Шаулу руку и улыбнулась. – Менеер Ворт, приятно снова видеть вас, – проговорила она, задержав ладонь в руке Шаула чуть дольше положенного.
Сердце юноши упало, а потом подскочило к горлу и затрепыхалось, во рту все пересохло, и он не смог выдавить из себя ничего, кроме ее имени.
– Госпожа ван Остенрейн, – с поклоном просипел он. – Прошлый раз вы удивили меня вашим рассуждениями о моей картине, – продолжила дама. – И сегодня я жду продолжения нашей интереснейшей беседы.
Элиза чувствовала, как тает от лести женщины сердце Шаула, а ее собственное выбивает тревожную дробь. Не слишком ли вольно ведет себя эта госпожа ван Остенрейн? Золотистые локоны, сколотые изящным гребнем, рассыпались по плечам, когда молодая женщина слегка откидывала голову, словно призывала всех любоваться ею. Большие серые глаза искрились лукавством, а в уголках крупного чувственного рта притаилась улыбка. Через широкое декольте ее платья сквозь кисею тончайшей вышитой батистовой рубашки просвечивала жемчужная кожа ее плеч. Пышные рукава до локтей открывали белые полные руки с тонкими запястьями и изящные кисти с длинными пальцами. Шаул сглотнул, с трудом оторвав взгляд от ее рук.
– Я написала новую картину, менеер Ворт, – кокетливо подняв бровь, обратилась дама к Шаулу. – Я приглашаю вас посетить мою мастерскую и высказать свое мнение.
Элиза почувствовала, как спину покрыла испарина.
– Как вам угодно, госпожа ван Остенрейн. Однако, боюсь, мое мнение – лишь мнение дилетанта, – слегка поклонился Шаул и, спохватившись, добавил: – Хотя ваш талант не оставит никого равнодушным. – Менеер Ворт, – пригрозила дама пальцем. – Вы слишком молоды для лести. Я жду честного и открытого разговора. – Вы слишком красивы для этого, – проговорил пришедший с дамой немолодой господин, насмешливо поглядывая на смутившегося Шаула. – Оставьте, юношу, великолепная госпожа Аделине, а то мне придется делать ему кровопускание. – Прекратите, доктор, – нахмурилась дама. – У нас с менеером Вортом незакончен серьезный разговор об искусстве. Менеер Ворт утверждал в прошлый раз, что искусство – это форма религиозного откровения. – О, это без меня, – доктор дурашливо поднял руки. – Если захотите узнать что-нибудь о форме черепа или количестве мышц в ваших великолепных ручках, тогда я к вашим услугам. – О, нет, на это не надейтесь. Искусство не зависит от количества мышц, – звонко засмеялась дама. – Здесь я с вами не соглашусь, госпожа художница, – запротестовал доктор. – Посмотрел бы я, как вы будете создавать свои шедевры, если у вас воспалиться хоть одна из них, или, не дай-то Бог, порвется. – Но мастерство – это не само искусство, – севшим голосом возразил доктору Шаул. – Это лишь средство для исполнения замысла… – Но без средств, – вступил в разговор господин Ворт старший, – не будет и воплощения, а значит и самого искусства. Не правда ли, Шаул? – А вот и господа Минтье, – воскликнула госпожа Ворт, поспешив на встречу вновь пришедшим.
Аделине ван Остенрейн взяла Шаула под руку, словно невзначай коснувшись его кисти тонкими пальцами, и Элиза почувствовала, как возбуждение волной прокатилась по коже и запульсировало внизу живота, свернувшись тугим узлом.
– О боже, – отозвалось в голове, и сердце зашлось в бешеной пляске.
Элиза хотела было с возмущением отбросить руку дамы и… оказалась в своем убежище.
– Да она флиртует с ним! – возмущенно воскликнула принцесса. – Какая мерзость!
Возмущению ее не было конца. Элиза вновь и вновь прокручивала в голове увиденное.
– Сколько ей? Двадцать? Двадцать пять? Почему ее не выдали замуж?! С таким-то поведением?! Это не так просто!
Элиза была потрясена, да что уж там – взбешена. Ее застенчивый герой, словно молодой жеребец, возбуждался и вставал на дыбы при виде какой-то взбалмошной бабенки, годившейся ему в матери! Теснение в груди и спазма в горле, озноб и жар, брожение и ноющая боль в животе – она ощущала, словно все это происходило в ее собственном теле. Какое унижение! И ладно бы только это. Но мысли! Они были едва заметны, даже не выражены до конца, но желания – дотронуться до ее кожи, почувствовать ее прикосновение, ее дыхание – они разрывали его изнутри. Все естество его буквально кипело от переполнявших его низменных животных чувств! И она вынужденная была все это терпеть.
– Какая мерзость! Какая низость! Да что и ждать простолюдина?! Вот почему нужен благородный принц. Аристократ никогда не позволил бы себе ничего подобного!
Элиза возбужденно металась по пустоте собственной темницы.
– Больше никогда, ни за что я не отправлюсь в его воспоминания! – поклялась она себе. – С принцем все будет иначе. Чистота и достоинство будут положены в основу нашего союза. И никаких грязных, распутных, срамных чувств и мыслей! Никакой простонародной разнузданности.
Гы, как славно принцесса возмущена низменными чувствами и желаниями простолюдинов. Вообще, очень занятный эксперимент получается с этим взаимным обменом воспоминаниями - узнают не только друг друга, но и познают мир, до сих пор для них недоступный, опыт ошибок горьких и прочие прелести бытия. А Элизе только на пользу немного повзрослеть. Юлия пишет:
цитата:
с готовностью принимала на веру нынешнюю доброжелательность странного мира
Лапочка Траум, как такого не полюбить?
Из тапков:
цитата:
Проснуться королева,
цитата:
поспешив на встречу вновь пришедшим.
Слитно.
цитата:
И она вынужденная была все это терпеть.
Вынуждена была.
цитата:
Да что и ждать от простолюдина?!
Пропущено. Ну и можно еще побороться с лишними местоимениями. Хелга пишет:
цитата:
Тапочки еще.
Это ж сколько я пропустила!.. Три пары глаз, похоже, в самый раз.
Главное, чтоб не мозолило это душу читателя, не вставало на пути повествования, словно тянь-шанские хребты.
Да ты что? Это важнейшая составляющая, абсолютно естественно текущая в повествовании.
Юлия пишет:
цитата:
С принцем все будет иначе. Чистота и достоинство будут положены в основу нашего союза. И никаких грязных, распутных, срамных чувств и мыслей! Никакой простонародной разнузданности.
Да-да, девушка, так оно и будет, ведь принц не мужчина, он - дух. Да, опасно так глубоко погружаться в душу мужчины. А Элиза совершенно невинна, проспала период взросления. Или не проспала?
Чуть-чуть тапочек.
цитата:
Возможно ли чтобы пустота или непроглядная глухая тьма обрели форму?
Зпт после ли?
цитата:
И все же Элиза чувствовала, что с ее убежищем произошло именно это. Это невидимое строение и порядок с некоторых пор строго определяли ее жизнь. Эти изменения, хоть и ставили иногда Элизу в тупик, но отчего-то казались ей добрым предзнаменованием.
Здесь можно побороться с "это". Ужасное слово, все время приходится с ним бороться.
цитата:
И потому спокойно сносила, когда ее выбрасывало из его воспоминаний, или она наоборот проваливалась в них без особого намерения.
«Она», наверное, можно убрать.
цитата:
Через широкое декольте ее платья сквозь кисею тончайшей вышитой батистовой рубашки просвечивала жемчужная кожа ее плеч.
Второе ее можно убрать. Из пункта «побороться с лишними местоимениями»
цитата:
У нас с менеером Вортом незакончен серьезный разговор об искусстве.
Элиза совершенно невинна, проспала период взросления.
По крайней мере сейчас у нее есть некоторый шанс
Спасибо, дорогая, за тапки и мнения
Юлия
Сообщение: 1545
Отправлено: 19.08.14 21:16. Заголовок: Королевский замок на..
Королевский замок находился в самом центре Бовиля на красивом острове, образованном рукавом реки Флю, на которой стояла столица. Моста к острову не было, и добраться до замка можно было только на лодке. Сам замок был великолепен. Построенный из белого камня, он словно белоснежное облако парил над рекой, отражаясь в аквамариновой глади воды. На многочисленных башнях и башенках развевались разноцветные рыцарские знамена, флаги и штандарты королевской фамилии. Стену над главными воротами украшал гонфалон с изображением герба королей Эльтюда – посреди золотого поля, покрытого белоснежными лилиями, встал на задние лапы красный лев. Сомнений не было: Эльтюд могущественное и прекрасное королевство.
Переправившись через реку, Шаул застыл перед замком. Благодаря прекрасным пропорциям, казавшийся с противоположного берега очень изящным, при вступлении на остров он поражал величественными размерами, и намного превосходил великолепием королевский замок в Заколдованном лесу.
Народа в замке было много: и придворные, и такие же соискатели встречи с принцем, как Шаул, а также многочисленные армии пажей, гвардейцев и лакеев. Среди пришедших на аудиенцию было много представителей различных гильдий, их легко было узнать по особым одеяниям. Были и частные лица, державшиеся скованно и одетые согласно правилами, которые Шаулу довелось выслушать накануне. Зато придворные, словно нарочно сговорились нарушать законы, предписывающие скоромность в одежде. Кавалеры и дамы были одеты в шелка, атлас и бархат самых разных цветов и оттенков. Дамы смело демонстрировали белизну плеч. Прибывший из простого купеческого города, где даже немногочисленные аристократы из соседних поместий одевались скромнее, Шаул дивился на изысканность фасонов, яркость лент, тончайшее кружево воротников и манжет, обилие перьев и драгоценностей, которыми были украшены наряды не только женщин, но и мужчин.
Аудиенция должна была состояться в тронном зале. С одного взгляда не охватить все его великолепие. И Шаул с интересом рассматривал стройные колонны красного гранита, украшенные резными венками капителей, и расписной потолок, картины шелковых гобеленов, покрывающих стены, и сложный орнамент пола, набранный из различных цветов мрамора, золоченые канделябры и огромный каминный колпак, покрытый тонкой каменной резьбой. На возвышении, устланном тончайшей работы восточным ковром, возвышались два трона, инкрустированные перламутровыми, бирюзовыми и агатовыми пластинами.
Красавец, баловень судьбы и отважный герой, если верить тому, что услышал Шаул во дворце о принце, был завидной партией не только для безызвестной принцессы, проспавшей собственное королевство. Многие королевские дома были бы счастливы заключить брачный союз с наследником могущественного и богатого Эльтюда. А он, Шаул, простой горожанин из небольшого торгового города Бонка, должен сосватать одному из самых блестящих женихов в мире спящую в далеком Заколдованном лесу принцессу.
Шаул попытался представить себе Элизу в этом величественном, пышно убранном зале, сидящей рядом с принцем на великолепном троне. Он был уверен: красота Элизы не померкнет от окружающего блеска, ее душа не смутится роскошью дворца, голова не склонится под тяжестью венца могущественного королевства. Ей по плечу стать королевой Эльтюда, самой красивой и самой мудрой, из когда-либо существовавших. И все же сердце юноши терзали сомнения, несмотря на всю обстоятельность выводов, к которым они пришли вместе с Бруно.
Распорядитель собрал всех ожидавших принца и расставил их согласно принятому порядку. Место Шаула оказалось в самом углу у окна, чуть сзади от тронов. Спасаясь от томительного ожидания королевских особ, Шаул взглянул в окно. Вчерашняя солнечная погода сменилась унылой осенней хмурью, мелко моросил дождь. Искусно ухоженный дворцовый сад, на который выходили окна тронного зала, потерял свои краски, и только одежда придворных ярко пестрела на унылом фоне осеннего сада. Среди гуляющих выделялась группа молодых людей. Они забавлялись, играли с собаками, превратив некогда зеленую лужайку в грязное месиво. Наигравшись с животными, разошлись настолько, что принялись бросать комья глины в гуляющих. Шаул не мог слышать, но, судя по всему, в людей летела отнюдь не только глина. Но те с явным удовольствием принимали странную грубую игру – смеялись, прятались друг за друга, убегали, глупо дурачась. Шаул никак не мог разделить подобного благодушия. Его понятию о чести и достоинстве претило поведение как одних, так и других. "Но почему, ради всего святого, не нашлось ни одного нормального человека, который бы пристыдил и остановил зарвавшихся хулиганов?!" Особенно отвратителен был Шаулу их заводила. Высокий статный молодец, подначивал товарищей и сам, не зная удержу, был первым в любом новом хулиганстве. Под конец затравив собаками попавшего им под руку несчастного слугу, банда хулиганов отправилась восвояси. На выходе из сада, заводила фривольно хлопнул по заду немолодую даму, прохаживающуюся под руку с седовласым кавалером. И снова никто не воспротивился наглой выходке хулигана. Возмущению Шаула не было предела: "Что за порядки при дворе Этюльда?!" Как бы ни были просты нравы горожан в его родных местах, он не мог себе представить столь откровенной демострации непристойного поведения в приличном обществе. Конечно, в Золендамме, не говоря уж о Бонке, случались и драки, и насилие. Такую же разнузданную компанию нередко можно было встретить в каком-нибудь замызганом трактире на окраине. Но не на городской площади. И и уж, конечно, ей не место в королевском дворце. Мысли, отравленные возмутительной сценой, опять вернулись к личности принца Граллона. Имеет ли тот отношение к хулиганской шайке, и если нет, то почему не пресечет столь гадкое поведение своих придворных? Тяжелые подозрения смутили сердце горе-свата. Но развить эти мысли ему не дал пронзительный звук фанфар.
В тронный зал вслед за приближенными аристократами, ставших вокруг престолов, вошли престарелый король Эльтюда Маглор и принц Граллон. Рассмотреть лицо принца со своего места Шаул не мог, зато пышный костюм виден был превосходно. Алый атлас его штанов контрастировал с ослепительной белизной шелковых чулок, в свете свечей сверкали расшитые золотом туфли, унизанные жемчугом серебряные пряжки, переливался золотистое шитье бантов подвязок, искрился шитый серебром темно-карминовый бархат камзола, украшенный бантами и тончайшим кружевом манжет и роскошного воротника, по белоснежному полю которого рассыпались каштановые кудри его высочества Граллона. Такого великолепия Шаулу не доводилось видеть. Парадная одежда короля и королевы Оланда казалась по сравнению с платьем принца скромной одеждой обедневших дворян. Рядом с яркой величественной фигурой принца терялся даже укутанный в горностаевую мантию король. Властитель Эльтюда был очень стар или болен. Из-за плеча принца Шаулу было видно, как тряслась склонившаяся под тяжестью золотой короны голова короля. Шаулу стало жаль старика: как тягостны, наверное, для него стали обязанности властелина. И сейчас ему придется выслушать все это множество людей, заполняющих тронный зал.
Аудиенция началась. Первыми королевские особы приняли верительные грамоты каких-то послов, потом шла череда представителей различных гильдий, и только потом наступила очередь частных просителей. Принц нетерпеливо постукивал ногой, его громкий властный голос разносился по всему залу, но говорил он с неохотой, растягивая слова, и чем дольше шла аудиенция, тем больше нетерпеливых и презрительных нот появлялось в его голосе. Шаул старался не настраиваться против принца. Обязанность того была не из легких: кого бы ни утомил этот бесконечный поток просителей? И все же только долг перед принцессой и его соотечественниками заставляли его оставаться и не покинуть аудиенцию до ее завершения. Наконец подошла очередь Шаула, к нему подошел молодой паж и, шепнув на ухо несколько слов, провел к подножию трону.
– Шаул Ворт из вольного города Бонка Содружества городов! – возгласил распорядитель.
Шаул распрямился после поклона, вовремя которого он прилежно отсчитывал до семи, как предписывали правила, и увидел принца. Это был заводила хулиганов из дворцового сада. Шаул онемел. Каруселью пронеслись в его голове увиденное накануне: и разгром рынка, и омерзительное издевательство над слугой, и непристойное поведение с дамой. А зачинщиком всех этих безобразий был наследник престола! Вот почему никто не смел дать ему отпор. И он, Шаул Ворт, сейчас должен вручить этому избалованному зарвавшемуся негодяю, не знавшему ни совести, ни чести, судьбу Элизы! Шаул перевел глаза на короля – безучастный взгляд, старческое подрагивание головы и дрожание рук, бедняга не в силах был удержать атрибуты власти. А рядом с ним с брезгливой миной развалился на троне его пресыщенный наследник.
Принц лениво махнул ему рукой, не меняя утомленного выражения лица. Шаул опешил: он должен был говорить, но что?! В замешательстве он приложил руку к груди и под тканью ощутил тонкие стебли цветов.
– Мое послание, ваше высочество, символично, – схватился он за шальную мысль, и вынул увядший букет старушки-цветочницы. – Что это?! – глаза принца округлились, и лицо исказилось гневом. – Стража! – сорвавшимся голосом воскликнул испуганный распорядитель.
"Да хоть провались! А Элизу я тебе не отдам!" – подумал Шаул, не отрывая взгляда от холеной физиономии принца. Он так и стоял с цветами лилии, ириса и гвоздики в вытянутой руке – помятые лепестки, потеряв свое великолепие, еще отдавали последний аромат, – когда к нему подскочили стражники и схватили его.
– Ваше высочество! – вдруг раздался глухой старческий голос, и у подножия трона откуда ни возьмись появился маленький старичок в красной мантии, который вчера позволил Шаулу попасть на эту аудиенцию. Он махнул тонкой рукой стражникам, и те отпустили горе-посла. – Ваше высочество, позвольте мне объяснить, – старик слегка склонил голову в поклоне. – Молодой посланец Содружества свободных городов растерялся при виде великолепия вашего высочества и могущества вашего двора. Но уверяю, он и не думал оскорбить вас. Символическое приношение его, поникшее в дальнем пути, заменяет письмо.
Старик поднялся по ступенькам к самому трону принца, и что-то зашептал принцу на ухо. Гневливое выражение лица принца сменилось досадным. Старик обернулся к Шаулу и протянул к нему руку:
– Объясните его высочеству ваше послание, юноша.
Символика цветов была прекрасно известна получившему классическое образование Шаулу, но как это все представить, чтобы не подвести своего спасителя? Оттягивая момент, Шаул еще раз церемонно поклонился и, положив увядшие головки цветов на левую ладонь, начал:
– Как мудро заметил его святейшество, ваше высочество, каждый цветок этого букета имеет глубокое значение. Прекрасная белая лилия – символ чистоты, – взгляд Шаула упал на вытканную лилию на гобелене позади принца, и его озарило: – как известно, является и символом вашего королевства, ирис – символ страдания, победившего смерть, увенчивает герб нашего содружества, пролившего кровь за свою свободу, гвоздика – символ доблести и чести, свойственные обоим нашим народам, является также символом союза, – он многозначительно замолчал, отвесив поклон.
Сказать ему было больше нечего. Старик, удовлетворенно кивнув, снова зашептал что-то принцу на ухо.
– Хорошо, хорошо, – нетерпеливо перебил его тот, – пошлем им тоже что-нибудь символическое. Пусть любители символов поломают голову. Эй, кто там! Принесите мой портрет! Тот, который сейчас пишет Алоиз. – Но он еще не закончен, ваше высочество, – робко прозвучал голос одного из придворных. – Вот и прекрасно. Я его закончу. Как из-под земли у трона появился паж с холстом, натянутым на подрамник. За ним беспомощно топтался несчастный художник. Портрет был действительно незакончен: художник успел тщательно выписать лицо принца, уловив надменное капризное выражение красивого лица, но платье и фон картины были только начерно намечены. Принц поднялся, взял подрамник из рук пажа, перевернул его и, выхватив из-за уха художника карандаш, начал что-то рисовать на обороте портрета. Закончив, ухмыльнулся и, вытащив из ножен кинжал, безжалостно вырезал из подрамника портрет, протянул пажу и, небрежным движением руки махнув Шаулу, отвернулся.
Церемониймейстер уже выкликивал следующего просителя, а Шаул протискивался сквозь толпу, стараясь поскорее убраться из этого места. Он вышел из тронного зала в небольшую дверь, как и полагалась согласно правилам, и в коридоре наткнулся на брата Тома.
– Идите со мной, – произнес тот и, развернувшись, повел Шаула по коридорам и лестницам дворца.
Наконец они зашли в одну из комнат. Брат Тома, поклонившись находящемуся в ней спасителю Шаула, вышел, притворив за собой дверь. Старик стоял очень прямо, скрепив ладони вместе, но даже стоя он казался маленьким и хрупким.
– А теперь скажите мне все без утайки, кто и зачем вас послал, – без обиняков спросил он напрямую Шаула, уставив на него проницательный строгий взгляд. – Мне не давали полномочий вести переговоры, и делать заявления, – чистосердечно признался Шаул. – Я действую как частное лицо. И моя миссия не подкреплена никакими официальными предложениями. Но у меня есть основания полагать, что в случае удачного окончания моей миссии, содружество направит полномочных послов ко двору короля Маглора.
Старик понимающе качнул головой.
– Пробный камень… Я понимаю осторожность пославших вас, но все же это было слишком рискованно. Почему, если вы хотели все сохранить в тайне, вы обратились к принцу напрямую? – М-м-м… Король слишком немощен и стар, не сегодня-завтра его место займет принц. И переговоры, если им случится быть, должны будут идти с его высочеством принцем Граллоном, – выдвинул Шаул казавшийся ему логичным довод. – Во имя всего святого! – старик всплеснул руками. – Такая наивность. С вашими-то торговыми связями!
Его святейшество вздохнул и проговорил, уже успокоившись: – Возьмите этот перстень и передайте тем, кто вас послал. Пусть следующее послание вместе с этим перстнем предадут мне. Или моему приемнику, я ведь тоже не молод, – старик вдруг неожиданно растянул губы в улыбке. – Простите, ваше святейшество, – извинился Шаул, поняв проявленную им бестактность, и, почтительно поклонившись, принял перстень. – Молодость, молодость, – снисходительно проговорил старик. – Но вы правы, человек не вечен. Но вечна духовная власть. А я ее представитель.
"Вряд ли духовная власть имеет что-то общее с политикой", – подумал Шаул, но вслух высказывать свою мысль не стал.
– Иди с миром, Шаул из Бонка, – благословил его старик. – Тебе предстоит далекий и небезопасный путь.
Шаул еще раз поклонился и покинул старика, а затем и замок королей Эльтюда.
Да, принц оказался не на высоте, мягко говоря. Не заслужил он нашей принцессы. Хотя что-то мне кажется, даже будь принц благороден, честен и прям (с), Шаул все равно не смог бы отдать ему любимую девушку. Хотя, с другой стороны, очень много этих "хотя", - принцессу все равно надо же как-то разбудить... Словом, не завидую я Шаулу. И опять надо где-то искать принца. Или самому им становиться. Ловко он вывернулся с цветами, даже святейшество ввел в заблуждение. Не совсем понятно с прогулками по саду под дождем. Т.е. от принца всего, конечно, можно ожидать, его свите приходится его сопровождать, но другие гуляющие под дождем несколько смущают. Или оне под зонтиками?
Чуток тапков.
цитата:
он поражал величественными размерами, и намного превосходил
Лишняя зпт.
цитата:
многочисленные армии пажей
Армия - как раз подразумевает многочисленность. Т.е. как бы масло масляное получилось.
цитата:
одетые согласно правилами
Очепятка.
цитата:
Зато придворные, словно нарочно сговорились
Лишняя зпт.
цитата:
для безызвестной принцессы
Чет кажется - безвестная - будет стилистически точнее.
цитата:
И и уж, конечно, ей не место в королевском дворце.
Очепятка.
цитата:
Шаул распрямился после поклона, вовремя которого он прилежно отсчитывал до семи
Во время - здесь раздельно.
цитата:
символ доблести и чести, свойственные обоим нашим народам
свойственных - ?
цитата:
– Мне не давали полномочий вести переговоры, и делать заявления
А вот я не уверена. Может, поворчит для виду, а на самом деле эта аудиенция - проверка Шаула на прочность? Или это уже из теории заговора? [взломанный сайт]
Темная - не то слово. Мне кажется, он одно говорит, а два в уме держит. Интриган, словом. Ну и осведомленности у него определенно побольше, чем у Шаула.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30394
Отправлено: 20.08.14 22:10. Заголовок: apropos пишет: Мне ..
apropos пишет:
цитата:
Мне кажется, он одно говорит, а два в уме держит. Интриган, словом. Ну и осведомленности у него определенно побольше, чем у Шаула.
Но мог бы хоть в чем -то парня осведомить, а то он идет вслепую, чувствами ослепленный. Хотя, и феи тоже в недоумении - что получится из всей этой затеи не могут предсказать. Траум еще взбудоражился... В общем, мир просыпается.
Траум влюблен-с. А феи сами в растерянности. Но Бруно совсем не так прост, как мне кажется. Хелга пишет:
цитата:
мог бы хоть в чем -то парня осведомить
Дык вот может это и есть испытание? Шаул что-то делает, а Провидение с Бруно за ним наблюдают - тот парень, что надо - или еще не дозрел. Ну как перед тем камнем с тремя дорогами - какой выберет.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 171
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Отправлено: 03.05.14 18:18. Заголовок: О спящей принцессе замолвите слово
Ты своей чудесной философской сказкой столько поднимаешь проблем и вопросов, и частного и общего значения. Чего стоит только рассуждение о том, как важно не ожесточиться от страданий! 
Принц - мерзавец, какая ему Элиза? 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
